|
Илья Марьянков Черная Роза. Глава 2. Остановитесь! Рыжий, игривый свет нескольких восковых свечей орошал комнату теплом и уютом. Дело шло к вечеру и за окном быстро темнело. Обычно свечи не зажигались так рано, но сегодня был особенный день. Обещанное Матильдой «столько всего» оказалось действительно стольким, и поэтому после трапезы, обед окрестили за одним и ужином. Шум и гам не стихали ни на минуту до сего момента, в основном из-за того, что тётка постоянно подтрунивала над Фабрисом. Мальчик старательно делал вид, что злился, и все смеялись над их ужимками. Все, включая и Этьена – теперь уже законного мужа Матильды, пред ликом Божьим. Высокий, слегка бледноватый и болезненный на вид, он носил новомодные очки, закрепленные кожаным шнурком, странную, растрепанную короткую прическу и строгий костюм - такие вошли в моду буквально год назад. Впрочем, костюм был из самых дешевых, но даже такой, он красноречиво говорил о благосостоянии молодых. Молодой человек был с радостью принят в семью Лео, и быстро нашел со старым лекарем общий язык. Как выяснилось, Этьен тоже был доктором, хотя и какой-то непонятной области медицины. Ни Лео, ни Фабрис не стали расспрашивать его прямо, считая это не культурным, и до ужина велись в основном беседы о том, как устроились молодожены, как им вместе живется, дружелюбны ли люди в их городе, а Агата выведывала у дочки свежие сплетни. Глядя на жену, Лео тоже переключился в беседе с Этьеном на то, что происходит в мире. Фабрис все это время скучал и периодически подтрунивал над Матильдой. В конце концов, девушка не выдержала и, забыв о том, что пора детства кончилась, с нескрываемым наслаждением принялась гонять озорника по всему дому. Наконец, она выгнала мальчишку во двор, заперлась изнутри и с чувством выполненного долга показала Фабрису в окно язык. Естественно обоих отчитали и женщины отправились на кухню – разогревать еду, а мужчины уединились в гостиной. - Этьен, - начал после непродолжительного молчания Лео, - ты говорил, что ты врач, но какой-то не простой. Как же ж ты говорил твоя область… - Психокинетика, мсье Лео. Так она называется, – ответил Этьен. При его словах, старик поморщился – единственное, что раздражало лекаря в муже Матильды – это привычка обращаться ко всем мсье. - Это что-то новое? - Да, мсье. Эта наука была основана совсем недавно и изучает она прямое воздействие мысли индивида на реальность бытия. – Молодой человек заметил, мягко говоря, лёгкое непонимание со стороны собеседника и поспешил уточнить, - то, как человек может изменять мир, просто подумав об этом. - А разве такое возможно? – Лео наклонился поближе. В голове старого лекаря уже начала выстраиваться цепочка… - Я думаю, что вполне, мсье Лео, - Этьен поправил очки и продолжил. – Вот лично Вы никогда не замечали, что иногда то, о чем Вы думайте, претворяется в жизнь? Вот допустим, вы боитесь, что случиться нечто. Вы не можете выпустить это из головы и постоянно об этом беспокоитесь. И оно, таки происходит. Обязательно в самый неподходящий момент. - Да, но это же просто случайность! – Лео откинулся на спинку своего кресла, отстранившись от зятя. - Отнюдь, мсье, отнюдь. Если теория профессора Геллера верна, то мы легко сможем объяснить такое явление, как волшебство. - Хм… Неужели вы верите в это, Этьен? Вы когда-нибудь наблюдали волшебников? По мне, так это глупости. – Лео хмыкнул и сложил руки на груди. Фабрис хорошо знал этот жест – он означал, что старик будет стоять на своем до последнего и никакие доводы не заставят Лео изменить решение. - Что ж, мсье Лео, не мне Вас переубеждать. Но все-таки, я думаю, мы сможем достичь результатов и открыть простым людям мир магии. – Этьен улыбнулся - он истолковал жест лекаря вполне верно и не стал спорить. - А нужно ли им волшебство, Этьен? – хмыкнул старик. – Не ящик ли это Пандорин? Если посудить, то дашь ты им его и дальше что? Точно же какая-нибудь войнушка разыграется! Как пить дать, мой мальчик. - Вы слишком плохого мнения о людях, Лео. – Молодой человек наклонился вперёд и поправил очки. – Времена меняются. Наука сейчас важнее всяких распрей… - Ох-хо-хо… поживи с моё, мальчик, ты поймёшь, что люди никогда не меняются… - Я так не думаю. - Тогда оставим эту тему, Этьен, – старик опустил руки на подлокотник. – Мы оба с тобой упёртые ослы: я – в силу старости, а ты – в силу молодости. Так что давай о другом. Вот ты говорил, что изучаешь как мысль воздействует на мир… А наоборот? - Ммм… Воздействие мира на мысль? – Этьен затеребил шнурок от очков – кажется, он начинал нервничать. По губам пробежала полуулыбка. Фабрис даже оставил все свои занятия и подобрался к собеседникам поближе. Похоже, что разговор намечался интересный. – Быть может, Вы имеете в виду психологию? - Что имел, то и сказал, - усмехнулся Лео. – Мы тут народ простой, в Ваших заморских терминах не разбираемся. - Прошу простить меня, мсье Лео. Я просто хотел сказать, что… Ну… Старик тихонько засмеялся и поднялся с кресла – ему удалось смутить парня, Лео был собой доволен. Что уж тут поделать – старая привычка проверять на прочность незнакомцев. Он подошел к книжной полке, огляделся и извлек тот самый запретный томик. В руки легко выскользнула фляжка, а затем буквально из воздуха появились две крохотные рюмки из блестящего металла. - Ну как? Чем не волшебство? – захихикал дед. – Давай-ка мы с тобой по чуть-чуть, пока наши дамы не видят. Бренди тяжелой струйкой расползлось по рюмкам и мужчины, осторожно чокнувшись, осушили их. Этьен слегка побледнел, поджал губы, но не сказал ни слова, а Лео, едва слышно крякнув, вдохнул всей грудью, а затем и шумно выдохнул. - Эх, хорош, зараза! – просипел он. – А ты молодец, держишься. Выйдет из тебя толк, сынок. Знаешь же, как говорят – посмотри, как человек пьет и ты заглянешь ему в душу. - Спасибо, Лео… Хоро… Хороший у тебя бренди… Забористый… - О! Уже на ты. Вот это я понимаю! Вот это по мне! Молодец! – старик перегнулся через подлокотник и хлопнул молодца по плечу. Очередная порция бренди растеклась по рюмкам, а затем и по желудкам мужчин. – Так вот. О чем мы? - О психологии, Лео. – судя по покосившемуся глазу, Этьен пил мало, или же не пил вовсе, по этому он пьянел прямо на глазах. Но уважить хозяина было нужно. - И что же это за наука такая? - О! Вот Вы… - молодой человек споткнулся, но исправляться не стал. Должно быть, воспитание не позволяло ему на равных общаться с человеком старшим во всех отношениях. Старик покривился, но, судя по вздоху, смирился с этой манерой общения зятя. – Вот Вы, Лео, исцеляете тело человека. Священник, в нашем храме – исцеляет его душу, а психологи, и я в том числе, исцеляют разум! Это, с позволения сказать, мой хлеб насущный. - Огооо… Разум значит, - многозначительно протянул лекарь. – А вот скажи-ка тогда, друг мой, допустим, есть маленький мальчик, который забыл все, что с ним было. Почему? - Ну… Быть может это был удар, быть может у него память ни к чёрту, - начал перечислять Этьен. – А может быть случилось нечто, что повлекло за собой такую психологическую травму, что мальчик просто не мог держать в голове то, что случилось… Ну или… - Погодь, погодь. Значит, если случилось нечто ужасное, мальчишка может все позабыть на раз-два и дело с концом? - Нет. Просто эти воспоминания блокируются. Они есть, но мальчик их как бы не видит. Как очки на лбу. Лео задумался, поглаживая свою бороду. Он сидел так несколько минут и ни Этьен, ни Фабрис, который уже давно понял, что речь шла о нем, не спешили нарушать молчание. Наконец старик плеснул себе еще бренди, сочтя возможным оставить гостя без спиртного, крякнул и продолжил. - Значит, они есть. И он их может вспомнить? - Рано или поздно – да, - кивнул Этьен. - А можно сделать так, чтобы рано? На этот раз задумался молодой человек. Его глаза блуждали по комнате, пару раз зацепившись за Фабриса, но так на нём и не задержавшись. Правая рука вновь принялась теребить шнурок от очков. - Скажите, Лео, а Вы уверены, что Фабрису нужно это вспоминать? - Да. - Фабрису или Вам? – голос Этьена слегка затух, в нём появились звонкие нотки. Старик удивлённо приподнял бровь – перед ним сейчас сидел совсем другой человек. Не тот юноша, что скрывал за своей ученостью неуверенность, не тот, кого можно было легко вывести из равновесия в силу его малого опыта, нет. Перед Лео сидел холодный, уверенный в своей правоте лекарь. Один из тех, что без колебания лишат жизни человека, дабы спасти других. - Ф… Давайте спросим его? – теперь уже старик начал запинаться. - Хорошо. Собеседники повернулись к мальчику, и меж ними повис немой вопрос. Фабрис смотрел, не мигая, на обоих, судорожно соображая, как следует ответить. С одной стороны, он был не прочь узнать кем был до, но с другой… Если Этьен говорит правду – то, что заставило мальчика забыть практически 10 лет жизни должно быть поистине ужасно! - Я… - неуверенным голосом начал паренёк, - я… хочу… - Что ж, - всё тем же страшным тоном продолжил Этьен, - тогда после ужина мы попробуем один метод… *** Ужин прошел в молчании. Даже женщины, почувствовав что-то, были тихи и спокойны. Матильда больше не подтрунивала над племянником, а Агата не ворчала на мужа. В воздухе парило сухое молчание, такое, что от него першило в горле, но никто не проронил ни слова. Впервые за день в доме властвовала тишина. После того, как все поели, Этьен, Лео и Фабрис отправились в центральную комнату, а Агата с Матильдой остались убирать остатки еды. Мальчик до смерти боялся этого загадочного метода, скорее всего потому, что его дядька не счел нужным посвящать в него кого-либо. Этьен усадил мальчишку в кресло и достал зачем-то небольшой камень с отверстием по середине. Через отверстие был пропущен кожаный шнурок, перевязанный аккуратным узелком на конце. - Итак, Фабрис, посмотри. Это – Куриный Бог. Особый камень, который поможет нам вернуть твои воспоминания. Осмотри его хорошенько – в нём нет ничего страшного. Я не хочу, чтобы ты боялся. Запомни – я всегда буду рядом с тобой и, что бы не произошло, это не реальность. – Этьен глубоко вдохнул и подвесил камень в нескольких дюймах перед глазами мальчика. Молодой человек толкнул его и Куриный Бог начал своё неторопливое движение слева-направо, затем обратно, и вновь направо и… - Слушай меня внимательно, Фабрис. Слушай и смотри на камень. Пусть он ведёт тебя. Чувствуешь? Тишина. Всё, что ты слышишь, это я и этот камень. Это нормально, не бойся… Все звуки вокруг померкли, и голос Этьена обволакивал паренька, погружая в сладкую дрёму. Шуууух, шууух - пел Куриный бог, бубубубубу – бормотал Этьен. Фабрис не разбирал уже слов, да и нужно ли это? Наверное, нет. Шууух, шуууух, бубубубубу, хииииисссс… Постойте? А разве должен быть еще какой-то хиссссс? Что происходит? Какого чёрта!? Фабрис широко распахнул глаза – на фоне размытых фигур его дедушки и Этьена по стене брызнули тёмно-алые потоки. Это кровь? Это кровь! Господи!!! Нет! Не надо! Остановитесь!!! Посреди ужасного пятна вспыхнул одинокий глаз. Он впился в голову Фабриса своей ненавистью и жестокостью, вцепился так, что вырвать можно было только с мясом. Ужас ледяным покрывалом опустился на плечи мальчонки и сковал его тело. - Стойте!!! Прекратите!!! Я не хочу знать!!! – голос Фабриса взметнулся к потолку и с утроенной силой ударил обратно, разрывая уши и принося неимоверную боль. А его ли это был голос? И вообще смог ли он закричать?! Куриный Бог не замедлял своего бега, открывая проход неведомому зверю. Что-то рванулось к Фабрису через всю комнату, но мальчик не успел разобрать, что это было. *** - Девятьсот семьдесят три *чавк*, девятьсот семьдесят четыре *чавк*…Что я считаю? Девятьсот семьдесят шесть *чавк*… Что за чавк? Девятьсот семьдесят восемь *чавк*… Тьен наконец пришел в себя. Несколько секунд он привыкал к темноте, затем буквально усилием воли остановил непрерывно ходящие руки и взглянул на то, что сжимал – мотыга. Окровавленная мотыга… Окровавленная?! Мальчишка отшвырнул страшное орудие подальше и медленно опустил взгляд вниз… Сказать, что это было Тьен уже не мог. Просто груда перебитых костей, разорванных сухожилий и мышц, сочащаяся алой кровью отовсюду, откуда было можно… Впрочем… Эти обрывки платья… Эти туфельки… Матильда! Полный ужаса вскрик бросился в небо, подобно испуганному ворону. Он метался среди вековых деревьев, путаясь в ветвях, и, наконец, затих. Мальчик без сил упал на колени. Его руки тряслись, а по щекам градом катились крупные слёзы. Он убил Матильду… Свою любимую тётку… Почему? Она не должна была умирать! Даже сир Гэлоран был более достоин смерти, чем она… Теперь мальчика трясло всего. Тело отказывалось слушаться, глаза – закрываться, голова – отворачиваться. Он просто сидел и смотрел на деяние своих рук. Почему она? Вопрос зубилом гулял по голове Тьена. Почему я? Что я такого сделал?! Лео! Подвижность вернулась, и мальчишка кинулся в дом, где до сих пор горел свет, вселяя крупицу надежды… Которая мгновенно потерялась в море отчаянья, стоило переступить порог. Теперь свет уже не казался другом… Наоборот, Тьен возненавидел его так, как только можно было ненавидеть. Зажмурив глаза, мальчик развернулся и вышел из дома. Нет. Это уже не было домом. Камера пыток, поле брани… Даже этих слов было недостаточно, чтобы описать то, что творилось в этом помещении. Вскрытые тела, переломанные, вырванные кости, лужи крови, размазанные по стенам, полу и потолку… выпотрошенные кишки, сердца, желудки... Изломанная мебель… Венцом картины стали три посажанные на ножки стола головы. В них с трудом можно было узнать Лео, его жену – Агату и их зятя – Этьена. Висящие на тонких пучках нервов, раздавленные ошмётки глаз, проломленные черепа, вывернутые челюсти… У Тьена не осталось сил даже оплакать их. Он просто сел на крыльце и уставился в небо. - Что дальше? – мальчик сам не узнал своего голоса. - Не знаю. А что можно? - Всё, что захочешь… - Я хочу им помочь. - Все, что ты можешь для них сделать, это помолиться. И похоронить. - Да. Ты прав. Я похороню их и воздам молитвы Господу. Он же услышит проклятого лиёра? - Должен. Он всех слышит. Тьен вздохнул и принялся готовиться к похоронам. Почему-то паника ушла. Ушел страх, ужас, горе. Осталось только безразличие и холод. Мальчик с трудом затащил в дом то, что осталось от его тётки, затем быстро проскользнул в дальнюю комнату и вынес на улицу небольшой сундучок. В нём были вещи Тьена, купленные ему стариком. В конце концов, нельзя же было отправляться в путь вот так, в окровавленных и изорванных лохмотьях. Нет, конечно, был вариант вообще никуда не ходить, а тихо и спокойно утопиться, но… Тьен был еще не готов к смерти. Мальчик жаждал ее, но не от своих рук. Столб дыма взметнулся над лесом - дом загорелся на удивление легко. Парень прочитал несколько молитв и медленно потянул свой сундук по направлению к реке. Он будет бороться. Столько, сколько сможет. Наверное… *** - Добре утро! – в окне появилась довольная мордочка молодой девушки. Это чудо висело вниз головой, непостижимым образом цепляясь за наружную стену дома. Наверное, ее можно было принять за ловкую воровку, если бы не пара торчащих на макушке кошачьих ушек, сейчас практически скрытых свисающими вниз темно-рыжими прядями мягких, блестящих волос. Если бы прическа была чуть подлиннее, она бы вполне сошла за прекрасную незнакомку. Тьен от неожиданности отшатнулся назад, но уже в следующий миг схватил наглую девчонку за плечи и втянул внутрь, благо миниатюрная комплекция гостьи позволяла. Вместе, они рухнули на пол и девушка, моментально извернувшись, оседлала парня. - Какого черта ты творишь?! – Зашипел Тьен – Тебя могли увидеть! - А я-то поздоровкаться хотела... – надулась девочка-кошка. – Бука! - Хе… - Раздраженно хмыкнул парень. – Аме, слезь. Мне бы того… Одеться… Да и тебе… Тьен опустил свой взгляд с лица незваной гостьи и быстро зажмурился. Румянец залил его все еще бледные щеки – на девушке не было ничего, кроме белой, шелковой рубахи. Тесьмы были распущены, и она игриво спадала с одного плечика, открывая взору молодого человека тату – черный, вращающийся против часовой стрелки, водоворот. Парень почувствовал, как по его обнаженной груди легко пробежались шаловливые пальчики Аме, как демонесса наклонилась вперёд, обдав его горячим дыханием. - А разве ты чего-то там не видел? – томно прошептала девушка. – Нам нечего стесняться, любимый… - Аме! Чтоб тебя! – сконцентрировавшись усилием воли, Тьен поймал руки чертовки у себя на животе и осторожно потянул в сторону, уронив рядом с собой. – Сколько можно? - Говорю же – бука! – Надулась девушка. Подгадав момент, когда ее спутник уже почти поднялся, она не больно шлепнула его своим хвостом. Судя по выражению лица – это было весьма серьёзным оскорблением с точки зрения Шат. Впрочем, Тьену все эти игры демонов-кошек были абсолютно побоку. - Так. Я сейчас оденусь и провожу тебя до твоей комнаты. И смотри, чтоб никто не увидел… - Да знаю-знаю… Зануда… - В прошлый раз, когда тебя застукали, мы еле убрались из той таверны, между прочим… – вздохнул молодой человек. В который раз он проклинал Аме за ее склонность к риску и различного рода играм. Но… она всегда была рядом, и это искупало все недостатки молодой Шат. – Похоже, день будет замечательным… - Как всегда, милый! – Демонесса плюхнулась на кровать, завернулась в одеяло и засопела. - Действительно... – покачал головою Тьен и начал одеваться. |