Древний человек прекрасно знал, что жизнь бесконечна, хоть  и
делится  на  два  совершенно разных этапа – до смерти  и  после.
Осознание этого было столь естественным, что разговоры о кончине
мало  где были табуированными. Ведь переход в мир иной был делом
не  менее  ответственным и сложным, чем рождение.  Как  пытается
представить   смерть  современное  сознание?   Ничто,   пустота,
тоннель,  темнота.  Увы,  нашему  пращуру  так  легко  было  «не
отделаться».  Многочисленные ритуалы, связанные с переправлением
из мира живых в мир мертвых – вот тема множества мифов и легенд.
Да  что  там  –  за той самой чертой наших предков поджидали  не
пуховые  подушки,  бокалы с амброзией и гаремы  гурий,  а  целая
система   испытаний   и  условностей,  для  выполнения   которых
требовалась порой воистину олимпийская подготовка.
   В  общем  и целом можно выделить два условных типа загробного
мира – архаический и более развитый.
   Первый тип характеризуется тем, что загробный мир  не отделен
от  мира  живых.  Он  может располагаться в  лесу,  устьях  рек;
умершие  могут превращаться  в птиц, зверей, духов и  продолжать
свое  бытие  в  той же реальности, что и раньше,  бок  о  бок  с
родными  и  близкими.  Так как дикарь не  проводит  определенной
пограничной черты между душами людей и животных, то он может без
затруднения  допустить переход человеческих душ  в  тела  низших
животных.  В Мексике тласкаланы полагали, что после смерти  души
благородных будут жить в великолепных певчих птицах,  тогда  как
души плебеев перейдут в ласок, жуков и тому подобных существ.  В
Бразилии  индейцы исанн говорят, что души храбрых превратятся  в
прекрасных птиц, которые будут питаться вкусными плодами,  тогда
как души трусов перейдут в пресмыкающихся.
   Более   того,  духи  продолжают  участвовать  в  жизни  рода:
обыкновенно полагают, что в детей переселяются души предков  или
родных,  и это, с точки зрения дикарей, объясняет общее сходство
между родителями и детьми.
   Второй  тип – более сложный и разнообразный. Он подразумевает
пространственное   разделение,  т.е.   совершенно   естественной
выглядит  система  «верх-земля-низ», где  загробный  мира  часто
(хотя  и не всегда) замещает позицию «низа». В некоторых случаях
он представляет собой целое государство, для достижения которого
надо  преодолеть вполне реальные препятствия в виде гор,  рек  и
т.д.
   Однако  отойдем  от  обобщений и вспомним,  как  представляли
жизнь после смерти разные народы.
   
   О мумии бедной замолвите слово
   Пожалуй,   ни   один   другой  народ  не   совершал   столько
приготовлений  к  переходу  в мир иной,  как  древние  египтяне.
Сложная  система  обрядов  предваряла  путешествие  в  загробное
царство. Нужно сказать, что представления египтян о жизни  после
смерти за века существования цивилизации претерпели существенные
изменения.
   В  самый  древний период считали, что души мертвых обитают  в
обширной  пустыне, где находятся могилы. Вследствие  их  убогого
местообитания и тяжкого существования такие души были  не  очень
безопасным обществом для блуждающего по пустыне.
   Эти воззрения оставляют двоякое впечатление. Душа умершего не
обретает  покой  -   после и без того нелегкой жизни  приходится
пребывать  в  состоянии вечной борьбы за  «место  под  солнцем».
Кроме того, почивший член семьи и общины не должен порочить  имя
своего рода. Душа, таким образом, должна занять верховенствующее
место  среди  других  душ  и демонов.   Для  этого  родственники
снабжали  покойника  «набором  для  выживания»  -  разного  рода
оружием.
   Впоследствии       эти       представления        существенно
трансформировались. Во-первых, мир мертвых отделился от  живого,
расположившись   на  небе  и  под  землей  (источники   изучения
мифологии    Древнего    Египта    отличаются    неполнотой    и
несистематичностью  изложения. Характер и  происхождение  многих
мифов  реконструируются на основе поздних текстов, которые часто
разнятся между собой.). Помимо этого, достигнуть заветного  края
стало  сложнее. Перевозчики переправляли души через  реку  Стикс
или  океан, они взлетали к небу в виде птицы или насекомого,  их
переправляли   в  том  же направлении на крыльях  богов  или  их

посланцев. Они карабкались на небесные высоты по небесному древу
или  по лестнице или добирались до них через горы запада,  чтобы
открыть  двери неба или спуститься по длинным подземным дорогам,
ведущим  в  подземное царство. И здесь умершего ожидало  уже  не
сражение  с  себе  подобными, а  суд, где решалось,  мог  ли  он
присоединиться  к  сонму  богов. Не прошедших  судилище  ожидала
участь незавидная – души негодяев отдавались демонам. Сорок  два
судьи   разрывали  их  на  куски  или  же  отдавали   чудовищной
сторожевой   собаке   Осириса,   представляющей   собой   помесь
крокодила,  льва  и  гиппопотама, или же  огнедышащим  драконам.
Грешником  предстояло проживать  в огненном аду или первозданном
водном  хаосе  и  т.д.  Что  касается  праведника,  оживал   для
счастливой  жизни на полях Осириса. Оправдан на  суде  мог  быть
только  покорный и терпеливый в земной жизни, тот, что не  крал,
не  посягал на храмовое имущество, не восставал, не говорил  зла
против  царя и т. д., а также «чистый сердцем» ( «Я чист,  чист,
чист» - утверждает умерший на суде).
   Нужно сказать, что после смерти социальная роль не менялась –
крестьянам  предстояло обрабатывать небесные поля, а  богатым  и
знатным – предаваться ещё большей лени и большим удовольствиям.
   Однако,    несмотря    на   пространственную    отделенность,
значительную  роль  продолжали играть действия  родственников  –
жертвоприношения, снабжение пищей, одеждой, слугами и т.д.
   Пример египтян очень показателен: в своих представлениях  они
прогрессируют от нечетких представлений о мире мертвых до вполне
стройной  системы,  где  во  главу  угла  ставился  относительно
справедливый  суд  и воздаяние по заслугам.  Обиталище  духов  и
демонов  становилось  сакральным пространством,  отделенным  как
географической преградой, так и магией.
   
   Сказ о том, как в Аид ходили
   Мифология  Древней Греции – явление уникальное. Не  знать  её
всегда  считалось дурным тоном. В редком кроссворде не встретишь
вопроса,  связанного  с  этим  пластом  культуры.  Более   того,
некоторые  эпизоды  легендарной истории  входят  в  обязательный
курс   школьной  программы  по  литературе.   Греки   порадовали
человечество  множеством пикантных историй – не без  драматизма,
конечно.  Не обошли своим вниманием шаловливые греки и загробное
царство.
   Устройство  Аида,  в общем-то канонично – подземное  царство,

добраться  до  которого можно, спустившись в пещеру  на  крайнем
западе, за рекой Океан, и переплыв через Стикс (или один из  его
многочисленных  притоков  –  Лету, Ахерон  и  т.д.).  Это  целое
приключение – уговорить проводника и не поддаться его хитростям,
не  испугаться его жуткого Цербера. Достаточно много знают греки
и   о   географии   подземного  мира  –  есть  щедрые   описания
Асфоделевого луга, где блуждают души умерших, стигийские болота,
Ахерусийское  озеро,  елисейские  поля  или  элизиум,   «острова
блаженных» и т.д.
   Древнему  греку было, похоже, все равно – правит ли  божество
подземным  миров или восседает где-то в облаках. Брат Зевса  Аид
неоднократно был замечен в амурных интрижках, да и  женитьба  не
обошлась  без  скандала. Ещё одна популярная  любовная  история,
связанная с загробным миром, - легенда об Орфее и Эвридике.
   Вообще,  Аид больше напоминает «проходной двор».  Сюда  можно
было  спуститься за покойной женой и даже забрать  её  (Орфей  и
Эвридика),  пообщаться  с  друзьями  и  родственниками   (Эней),
вступить  в схватку с правителем (Геракл). Что же происходило  с
человеком после смерти и куда он попадал?
   Заплатив  налог  и  переплыв  через  Стикс,  попавшие  в  Аид
оказываются  на Асфоделевых лугах, где все едины –  и  герои,  и
крестьяне. У умерших здесь одна радость – напиться живой  крови,
только этот специфический наркотик позволяет вновь почувствовать
себя  живым.  За  этими  лугами лежит  Эреб  с  дворцом  Аида  и
Персефоны.  Неподалеку,  у  распутья  трех  дорог  сидят  Минос,
Радаманф  и Эак и судят мертвых. После вынесения приговора  души
направляются по одной из трех дорог. Те, кто жил ни  хорошо,  ни
плохо  –  читай никак – отправлялись обратно на Асфоделевы  луга
кровопийствовать, грешником предстояло отправиться на поле  мук,
а  праведники шли, понятное дело, в элизиум, где нет ни  холода,
ни снега, но вечны игры, музыка и пиры. Кроме того, элизиумчанам
предоставлялась уникальная возможность – возродиться на земле.
   Что  же делает в это время сам верховный правитель Аид?  Увы,
учитывая  то,  что это божество в Древней Греции почитали  мало,
ничего  впечатляющего. Он не оставил для себя  потомство,  обрел
жену незаконным образом, мало интересуется «хроникой событий»  с
земли и Олимпа…
   Греки  и римляне демонстрируют уникальное отношение к  своему
загробному царству. Поздняя античная литература даже делает Аида
героем пародийно-гротескного представления (Лукиан, «Разговоры о
царстве  мертвых»).  Очевидно, что  к  своему  посмертию  эллины
относились так же, как и к жизни – как к увлекательному  объекту
познания и наслаждения.
   
   На  Блаженных Островах
   Если   для   египтян  и  греков  загробный  мир  был   местом
сакральным,  но  все  же мрачным, где бродили  тени,  несчастные
грешники  и  кровопийцы,  то  у других  народов  Европы,  живших
севернее, ситуация складывалась иначе.
   Главная тема кельтской мифологии – наряду с любовной –  войны
и  сражения. Посему неудивительно, что после насыщенной боями  и
агрессией жизни кельту предлагалось отдохнуть и получить  порцию
покоя  и наслаждения. Люди попадали в царство Дагды – одного  из
богов-фомора – не навечно, после отдыха следовала реинкарнация.
   На   основании   литературных   данных   и    археологических
источников  можно
   сделать   вывод,  что  кельты  представляли  себе   загробную
жизнь   более
   счастливым    продолжением   земной,   происходящим    где-то
на   удаленных
   оконечностях земли или на  дальних  островах  за  морем.
   Их  загробный мир находился под землей, под водой, или же  на
Блаженных Островах, где остановилось время, где царят изобилие и
молодость. По мнению западных кельтов, острова эти были населены
богами,  духами  умерших королей и других  героев  мифов.  А  на
севере,  в  местах  забвения  и  смерти,  находился  остров   со
стелкянной башней, где жили фоморы — демоны нижнего  мира.  Надо
полагать,  царство  фоморов становилось обитателем  грешников  и
трусов…
   О жизни кельтов после смерти много писали греческие и римские
историки.   Судя  по  отголоскам  старых   верований,    которые
содержаться   в  стихах Клавдиана, написанных  им   в   395   г.
н.э.,  кельтские друиды  могли  помещать  место пребывания своих
мертвых  в  какие-то  чрезвычайно удаленные   земли,   омываемые
водами   их  Океана:  «Там,  где  простирается  самое  удаленное
побережье   Галлии, есть место, окруженное  водами   Океана,   и
где,   говорят,  Уллис  кровавыми возлияниями привел в  движение
молчаливый  народ  мертвых. Там слышится  слабое  посвистывание,
это   жалобное   стенание,  которое  издают    тени    пролетая;
крестьяне видят, как проходят бледные призраки, стада мертвых».

   Плутарх  также   помещает  кельтское   царство   мертвых   на
острова,  расположенные  по   соседству   с Британией, где  души
ведут, видимо, ту же жизнь, что их боги.
   Как  и  в  греческой  традиции,  в  загробное  царство  могут
попадать люди живые. Например, поэт-воин Оисин с красавицей феей
Ниам 300 лет провел в потустороннем мире, прежде чем вернулся  в
Ирландию.  Спешившись с волшебного коня, Оисин из юноши  тут  же
превратился  в  дряхлого старца. Хорошо известна история  Брана,
сына   Фебала,  достигающего  потустороннего  мира  на  островах
блаженных в океане.
   Кельтская мифология была более «гуманна» к человеку,  нежели,
например, рассмотренные выше. Во-первых, у кельтов отсутствовала
идея  о  воздаянии  по заслугам после смерти, благодаря  чему  у
кельта было больше шансов встретить счастливое посмертие, нежели
муки  и страдания. Во-вторых же, всегда существовала возможность
возродиться и пройти новый путь.
   
   Воинствующий гарем
   У  скандинавов-язычников всегда был выбор, куда  отправиться,
ибо  загробных  мира  у  них было аж два  –  Хель  и  Вальхалла.
Впрочем,   с    оговоркой:   посмертие   избиралось   с   учетом
прижизненных заслуг.
   Хель  –  аналог Аида, подземное царство. Как говорят  древние
предания,  место это мрачное и ничего хорошего его обитатели  не
видят:  норвежцы  представляли себе Хель как  обитель  тумана  и
холода,   а   также  тех,  кто  оказался  более  презентабельной
Вальхаллы. Описания Хеля довольно скудны. Вход в Хель –  мрачная
пещера  среди скал и пропастей. По некоторым преданиям, стережет
эту   пещеру  чудовищный  пес  по  имени  Гарм,  до  наступления
Рагнарёка  сидящий на цепи. Далее по дороге в  Хель  течет  река
Гьёлль.  Мост  через Гьёлль охраняет дева Модгуд.  За  мостом  –
врата Хеля; хозяйка тамошних палат – отродье Локи – тоже зовется
Хель.
   Некоторые   источники  упоминают  также  Берега   Мертвых   с
чертогом,  сплетенным  из  живых змей:  там  отбывают  наказание
клятвопреступники,  убийцы  и  прелюбодеи,  которым   приходится

преодолеть вброд реку Слид, где вместо воды – кинжалы  и  острые
мечи.  О  реинкарнации скандинавы умалчивают, но  известно,  что
один-единственный  раз  (и  последний)  теням  Хеля  будет  дана
возможность  вырваться из своего подземного  узилища  –  в  день
Рагнарека,  где  под  предводительством Локи  мертвым  предстоит
восстать против богов.
   Образование  Вальхаллы относится к более позднему  периоду  –
эпохе  воинствующих  викингов, и создана она была  исключительно
для павших в бою храбрых воинов. В «Старшей Эдде» она соотнесена
с  Глядсхеймом («жилище радости»), а в «Младшей Эдде» называется
Гимле  («защита  от огня») или Вингольв ("обитель  блаженства").
Располагалась она, в  противовес Хелю, в чертогах Асгарда. Жизнь
воинов  напоминала непрекращающийся праздник:  постоянные  пиры,
изысканные яства, удовольствия – все это освещалось не огнем,  а
сияющими  мечами.  Здесь  не  было чудовищ  –  основные  функции
«жизнеобеспечения»  выполняли  валькирии.  В  обязанности   этих
прекрасных воительниц входило участвовать в бою, определять  его
исход,  а   в  последствии переправлять души доблестных  вояк  в
скандинавский  рай.  Там девы превращались в преданных  служанок
героев.
   По  легендам, Вальхалла являла собой гигантский зал с  крышей
из позолоченных щитов, которые подпирались копьями. У этого зала
540  дверей  и  через  каждую выйдут 800  воинов  по  зову  бога
Хеймдалля  для  последней  битвы Рагнарёк.  Воины,  обитающие  в
Вальхалле,  зовутся  эйнхерии.  Каждое  их  утро  начиналось   с
облачения в доспехи, после чего они начинали рубиться на  смерть
(надо  полагать, физическая подготовка к тому самому Рагнареку).
Однако  насмерть  – сильно сказано, ибо после они  воскресали  и
садились за общий стол ликовать, а после воскресают и садятся за
общий  стол  пировать. Едят они мясо вепря Сехримнира,  которого
забивают  каждый  день  и  каждый день он  воскресает.  Пьют  же
эйнхерии мёд, которым доится коза Хейдрун, стоящая в Вальхалле и
жующая  листья  Мирового  Древа  Иггдрасиль.  А  ночью  приходят
прекрасные гурии и ублажают воинов до утра (надо полагать, те же
самые валькирии).
   Словом,  скандинавы  всячески  приветствовали  воздаяние   по
заслугам,  хотя  понятие  справедливого  суда  трактовалось  ими
оригинально,  поскольку   на небо отправлялись  не  мудрейшие  и
добрейшие,  но самые кровожадные и сильные. Что ж, сила  есть  –
ума не надо.
   
   Вселенское равновесие
   Как  ни  прискорбно, о языческих представлениях наших предков
мы  знаем  на порядок меньше, чем о тех же греках или египтянах.
Если о Перуне, в принципе, ещё слышали, то ответить на вопрос, а
как же представляли славяне жизнь после смерти, сможет, увы,  не
каждый  -  ярая  борьба  с  язычеством, повсеместное  прививание
христианства  сделали свое дело, и сейчас о этой  части  древних
поверий   известно  мало.  Тем  не  менее,  используя   немногие
письменные источники и сохранившиеся предания, ученые  смогли  в
некоторой степени восстановить справедливость.
   Древнеславянские воззрения на смерть и загробную  жизнь  тоже
были  очень  разнообразны. И.И.Срезневский писал, что,  с  одной
стороны, они воображали его чудесным садом, находящимся где-то в
небесах,  во владениях бога солнца и света, откуда семена  жизни
залетают  и на землю, жилищем божества и душ чистых, безгрешных.
Но,  с  другой стороны, славяне верили, что не всех  ожидала  по
смерти  одна  и  та же участь, что и там, как здесь,  они  могли
терпеть   лишения  и  страдать,  если  того  заслуживали   своею
неправотою. Это пекло представляли славяне под землею, где живут
злые  духи огня и тьмы и откуда могут появляться на землю. В  то
же  время для язычника всегда существовала возможность заслужить
от  богов  прощение  за грехи. Славяне очищали  себя  при  жизни
молитвой  и  жертвой,  а  по смерти обрядом  поминовения.  Таким
образом, в воззрениях древних славян отчетливо видна зависимость
посмертного  пути  человеческой души  от  правильности  прожитой
жизни. Причем допускается возможность исправления и очищения  от
грехов и при жизни, и после.

   Идея  о  небезнадежности пребывания в темном царстве  образно
отразилась в народных представлениях. Так, ученые отмечают,  что
и  для  душ  умерших  наступает  возрождение,  как  возрождается
природа  с приходом весны. Интересно, что помимо этого у славян,
согласно  выводам  А.Н.Афанасьева, была идея о переселении  душ.
Считалось,  что человек после смерти непосредственно может  быть
муравьем, птицей и снова человеком . Итак, душа славянина  после
смерти  могла следовать несколькими путями: она могла попасть  в
божественный мир (рай), а при недостойном поведении спуститься в
низший  мир.  Однако перед этим душа некоторое время  оставалась
среди  людей Выбор пути, таким образом, принадлежит  человеку  в
течение  жизни.  сливаясь со стихийными и природными  явлениями,
переживая смену времен года. Ей, таким образом, выпадал ещё один
шанс  все «обдумать», покаяться или же укрепиться в своем выборе
дальнейшего  пути.  Можно  предположить,  что  это  состояние  -
собирательный образ взаимосвязи с душами умерших, постоянного их
участия  в  делах живых.  Ещё одним возможным путем  было  новое
воплощение, т.е. переселение души.
   В  целом  можно  подтвердить: как  и  многие  другие  народы,
славяне  предоставляли душе «выбор» и не делили  мир  только  на
черное и белое, добро и зло.
   
   ***
   Выше  мы  рассмотрели представления о загробном мире  древних
египтян  и  некоторых европейских народов. Несмотря на специфику
каждого  из  них, все они объединяются под единым архетипом.  Не
менее  интересны  верования и других народов  –  Востока,  Азии,
Океании,   Америки,  но  это,  как  говорится,  «совсем   другая
история», достойная отдельной статьи.