Рушания Гимазетдинова
Новая жизнь
Часть первая.
У самого края.
1.
Она стояла за пустым столом. Несмотря на усталость, словно статуя она держалась ровно, гордо задрав голову, ладони лежали на столе. Ее действительное состояние выдавали только глаза, даже яркий вечерний макияж не мог скрыть изнуренный взгляд. Изящные светлые кудри аккуратно очерчивали бледное лицо, с такой прической она была точно кукла. Строгая форма: черный приталенный жилет, белая блузка, черная узкая юбка длиной чуть ниже колен и атласная бордовая бабочка.
Прошло только пять минут, как она сменила Ирину, но эти пять минут казались такими бесконечными… Катя не чувствовала своих ног, думала, что просто привыкла к постоянной боли. А в голове метались мысли о том, что через два часа закончится рабочее время, что в раздевалке она, наконец, швырнет под лавку туфли с девятисантиметровыми каблуками, наденет кроссовки и быстро уйдет домой спать, но… пока это только планы…
А сейчас она стоит за пустым покерным столом и смотрит перед собой, разглядывает картины на стене и размышляет: «красные стены, какие-то картины одинаковые… красные маки с коричневыми стебельками, листочками на коричневом фоне… и почему здесь маки… да уж…»
Единственное, что привлекало в интерьере «Красного зала», это свисающая с натяжного потолка белоснежная каскадная люстра, напоминающая гроздь винограда. Ею Катерина любовалась, придавалась сладостным воспоминаниям минувших дней полных любви и романтики.
Изредка поглядывая на завешанную бордовыми портьерами заветную дверь в углу зала, Катюша разглядывала игровой стол: усыпанное пеплом, сукно, на нем пятна от кофе, переполненные пепельницы, разложенные веером карты, флот…
Официантка невысокого роста тридцати лет, будто смешной косматый гномик с копной рыжих волос проходила мимо нее снова и снова, не пытаясь проявить интерес к пепельницам. Один раз, пробегая с мокрой тряпкой в руках, она небрежно бросила ее на стол и, улыбаясь, усердно втирала пепел в сукно.
Катя старалась не думать ни о чем, так быстрее идет время. Она отвлеклась от своих дум, от официантки, от поглядываний на заветную дверь и внимательно слушала, раздававшиеся за ее спиной, возгласы игрока. Он был пьян, самодоволен,… играл в рулетку и кричал, что он «мастер», что вот-вот обанкротит казино…
На самом деле, все его мастерство состояло в том, что он ставил ставки одну за другой и на «черное», и на «красное». Так, в случае если выигрышный номер будет «черное», тогда одна его ставка проигрывает, а вторая выигрывает, таким образом, игрок остается, так сказать, «при своих». В том случае, если выигрышный номер - «красное», происходит то же самое. Но если вдруг шарик упадет на «зеро»… тогда проигрывают обе ставки, и игрок остается ни с чем.
Итак, дилер делает спин, мужчина - свои ставки… Он продолжает кричать… Неожиданно для себя самой, Катя в этот момент шепотом трижды произносит слово «зеро», а через секунду слышит, как падает шарик, затем дилер говорит: «Зеро!»…
Она нерешительно поворачивает голову в сторону, видит как Юля ставит долли в «зеро», а стоявшая рядом с Катей пит-босс – Света, раскрыв удивленные глаза, спрашивает: «Как ты это…?!» Катя невольно пожала плечами в ответ и сказала: «Мысль материальна». В этот момент она почувствовала кожей чье-то легкое прикосновение и от этого рефлекторно подняла руки со стола, «почистила» их, собрала карты и сделала шаг в сторону, уступив место за столом Татьяне.
Игрок кричал, что его обманули, что наверняка сотрудники казино задействовали какие-то механизмы, такие как магнит, для того, чтобы не дать ему выиграть…
А Катерина подошла на пит, оставила там карты, заглянув в «шифт», убедилась, что сейчас у нее перерыв, так называемый «брейк», и прошла в заветную дверь в углу зала. Пока разводила в кипятке ложку черного растворимого кофе, все думала о том, что в жизни ей довольно часто доводилось сталкиваться с такого рода ситуациями, когда стоило только сконцентрироваться и подумать о чем-то, как это «что-то» непременно свершалось…
Перебирая в памяти подобные истории, она поднималась по железным ступеням наверх. А там, устроившись на мягком стуле, она сидела с чашкой кофе в руке и прикуривала сигарету. Через минуту Катя уже забыла об игроке, о том, что мысль материальна и обо всех тех, историях, которые калейдоскопом промелькнули перед глазами. Она вдруг неожиданно для самой себя осознала, что какое-то мгновение в ее голове отсутствовали какие-либо мысли – она просто курила, пила кофе и бездумно разглядывала обшарпанные стены и строительный инвентарь.
Двадцать минут пролетели, и ровно в четыре утра она вышла из заветной двери, раздвинув тяжелые портьеры, в наполненный сигаретным дымом зал. Ей предстояло сменить инспектора на рулетке, а это значит, что ближайшие двадцать минут она будет сидеть на высоком стуле, контролируя работу дилера и игру за столом.
Но инспекторские стулья были словно волшебные. Стоило только взобраться на один из них, как в первые же несколько секунд инспектор подчинялся власти Морфея, и любые попытки противостоять дремоте были тщетны. Катя пыталась смотреть в движущийся барабан, чтобы сосредоточить свое внимание и не уснуть, но, несмотря на все ее усилия, сознание то и дело отключалось, хотя и на несколько секунд.
«Пятнадцать черное», - слышит она резкие слова дилера, видит, как Виталий ставит доли в номер пятнадцать, чистит поле. Она констатирует, что выиграла лишь одна ставка - «сплит», это значит, что игрок выиграл семнадцать чипов, которые дилер должен ему оплатить. В это же мгновение ее будто накрывает с головой волна сна, после Катя, возвращаясь из забытья, видит, как дилер отвозит рукой по столу игроку два стека чипов: один «полный» и второй «смазанный». Она пытается разглядеть вторую фишку на «сплите», но там лишь одна, а это значит,… Виталий и Катя смотрят друг другу в глаза, взглядом спрашивая: Катя - «что это было?», а Виталий - «почему ты допустила, почему не остановила?».
Игрок, низенький, худощавый, седовласый мужичок, отдавал фишки дилеру со словами: «Спишь что ли? Забери, посчитай… много больно даешь…»
Катерина знала, что так просто это не закончится. Она чувствовала, как из-за стола напротив ее сверлят глазами менеджер и пит-босс. Через несколько минут ее сменили, а на пути в стаф ее остановил менеджер и, широко улыбаясь, спросил:
- Ничего не хочешь мне сказать? – он, прищурившись, вглядывался в ее бегающий взгляд нашалившего ребенка.
- Я… нет, не хочу… - улыбалась Катя в ответ, поджимая губы от смущения, - зачем? Вы ведь сами все видели,… что тут еще можно сказать?
- Ну да… - Андрей продолжал улыбаться, - значит, за то, что сами ситуацию исправляли, не позвав меня, так сказать, без разрешения - штраф 25% за сегодняшний день дилеру, а тебе как инспектору в два раза больше, то есть 50%.
И как бы не хотелось на такое обидеться и расстроиться, как можно?... Когда тебе так(!) улыбаются…
2.
Утро выдалось на редкость спокойное. Мягкий солнечный свет, казалось, щадит сонных прохожих. В такое утро никому бы не пришло в голову ждать беду. По дороге домой возле метро Катя наткнулась на какую-то старушку с тросточкой в старомодном коричневом пальто и зеленым шерстяным платком на голове. Бабушка сунула Катерине в руку листовку. Поблизости девушка не увидела ни одного мусорного бака, поэтому, даже не взглянув на рекламную бумажку, она свернула ее, положила в карман и вошла в подземелье…
Огромный мир упорядоченного хаоса - эдакий парадокс. Нескончаемые потоки людей в переходах, на эскалаторах подземных станций. Все спешат, протискиваясь, толкаясь… Вдоль стены стоят музыканты, играют на гитаре, саксофоне, скрипке. Возле ног у них разложены чехлы от музыкальных инструментов, на которые мимоходом люди кладут монеты и бумажные билеты Банка России различного достоинства. Здесь же стоят пустые и полные алкоголем склянки. Поодаль сидит женщина с ребенком на руках, спутанные грязные волосы. Кто знает, почему малыш все время спит, не шелохнется… Бабки торгуют трикотажем, заколками, цветами и прочим «барахлом». Кто-то держит в руках таблички с рассчитанным на людскую жалость содержанием. Другие предлагают газеты, билеты, дипломы, и все в большом ассортименте. Катюша вошла в вагон метро и по запаху поняла, что ей «повезло» - на сидении в обнимку спали грязные бомжи в лохмотьях, сложно было разобрать кто из них женщина, кто мужчина…
На самом деле, она давно не обращает внимания ни на бомжей, ни на торговцев, ни на попрошаек, ни на музыкантов… Как и многие другие Катя их просто перестала замечать. На входе в метро она затыкала уши плеером, а, держась за поручень в вагоне метрополитена, закрывала глаза, наслаждалась музыкой. В такие моменты ей мерещились разные странности, но обычным образом она принимала их за игру воображения. Сегодня она впервые услышала голос,… сквозь шум поезда и громкую музыку кто-то звал ее, шептал: «Иди ко мне, иди же ко мне!» Катерина выключила музыку, открыв глаза, оглянулась, но рядом никого не было… Спали бомжи, а в другом конце вагона миловалась молодая парочка. Она испугалась, но быстро уговорила себя, что связано это с ее хроническим недосыпом и усталостью, усмехнулась, подумав о том, что сходит с ума…
Поезд прибыл на станцию Выхино, двери распахнулись, и Катя отправилась к выходу в город. Раннее утро, улицы безлюдны. Она шла мимо рынка, торгашей еще не было. Лотки были пусты, гонимые ветром кружили в воздухе полиэтиленовые пакеты. В палатке возле дома купила овощей и фруктов, у подъезда встретила свою маму…
- Дочка, а я тебя встречать вышла… - Антонина Григорьевна явно была чем-то встревожена. Женщина стояла в домашних тапочках, шерстяных носках, в плюшевом халате поверх ночной сорочки; не расчесанные седые волосы на скорую руку стянуты в хвост.
- Что-то случилось? - забеспокоилась дочка.
- Нет-нет… я… просто ты обычно раньше приходишь, - она крепко обняла Катю, - пойдем домой, ты, наверно, устала… - Антонина Григорьевна, обеими руками ухватив дочь за плечи, повела ее в парадную.
Катерина только вошла в квартиру, сразу ощутила усталость и немедля уединилась с ней в спальне, спрятавшись от дневного света в мягкой кровати, оформленной ярко-красным, вышитым золотом постельным бельем. Она спала и видела сон, как едет в метро с закрытыми глазами, слушает музыку и вдруг снова слышит знакомый шепот: «Иди ко мне, иди же ко мне!», с трудом открыв глаза, Катюша увидела перед собой своего дедушку в клетчатом сером костюме, с седой бородой. Он держал в руках кожаный черный портфель и говорил: «Здравствуй, внучка, иди ко мне…» Она проснулась в холодном поту, сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Катя спустила ноги с кровати на пушистый коврик, твердо решив, не волновать маму, повернула голову в сторону ниши с зеркалом, примерила улыбку и вышла в кухню, где ее ждал, словно в ресторане богато сервированный стол. Антонина Григорьевна наготовила вкусностей на целый полк, что не было обычным делом, Катерина не заподозрила ничего дурного, хотя и сочла странным такое кулинарное рвение.
- Доченька, ты себя хорошо чувствуешь? - сегодня она была как-то напряжена, но этого Катя не заметила, пытаясь скрыть свое собственное волнение…
- Все в порядке, мама. Ты куда-то собираешься?
- Да, я убегаю. У меня тут дело одно важное, когда вернусь, не знаю еще… - она в спешке надевала пальто, обувь, - но ты меня не жди, а потом я тебе расскажу все, сейчас мне некогда, - с этими словами она уже захлопнула входную дверь. Катерина долго сидела, вспоминая свой сон, пока к ней на колени не взобралась ее любимая кошка, замурлыкала, стала ласкаться…
Раздался звонок, на пороге стояла Марина. Лучшая подруга,… хотя, что там – лучшая, просто – единственная. Они встретились пять лет назад в кафе. Марине исполнилось восемнадцать, она устроилась на работу официанткой. А Катя только что окончила школу и поступила в университет, ей было семнадцать. Она долго слонялась по улицам города, думая о чем-то своем, ее внезапно застиг сильный ливень. Катерина промокла, озябла, когда нашла то кафе, в котором спряталась от ненастья, заказала черный чай с лимоном. Она выглядела понуро и явно неловко чувствовала себя в своем длинном желтом сарафане. Девушка была немногословна, но посетителей кроме нее не было, а разговорчивая официантка нуждалась в собеседнике. Марина оказалась единственным человеком, который смог вызвать к себе интерес Катерины в тот непростой для нее период жизни. За один вечер в кафе Марина поведала всю свою жизнь, а Катя рассказала в ответ лишь, как ее зовут, что живет она с мамой, а папа погиб две недели назад. Марина решила, что новая знакомая не проявляет интереса к разговорам из-за недавно произошедшей трагедии. С того самого дня девушки тесно общались. Катя стала Марине самой близкой подругой, а сама, в свою очередь, практически ни с кем больше не общалась.
Сейчас Марина стояла перед ней. За прошедшие годы девушка очень изменилась. Теперь она не была такой наивной и доверчивой как прежде, с ней было сложно найти общий язык, она не впускала в свою жизнь новых людей, а разговорчива была лишь с близкими и родными, к числу которых Катерина, конечно, относилась. Внешне Марина выглядела строго, в своих излюбленных разнообразных деловых костюмах она производила впечатление «женщины-хищницы», несмотря на то, что всячески старалась облечь себя в образ «серой мыши». Короткие апельсинового цвета волосы наилучшим образом отражали ее сокровенное мироощущение, ярко красные тоненькие линии губ выдавали ее характер, а замаскировать все эти откровения было целью черных теней, обрамлявших чувственный взор зеленых глаз.
И перед ней стояла Катя в пижаме, в одном носке, на голове птичье гнездо. В этот момент Марина вспомнила тот первый день в кафе. Сейчас подруга выглядела такой же забитой своими проблемами и горестями, такой же домашней маленькой девочкой, которая боится всего… и даже собственной тени… Ее губы слегка дрожали, казалось, у нее вот-вот начнется истерика. В таком состоянии Марина не видела подругу уже довольно давно.
- Привет… - Катя удивленно смотрела на подругу, хлопая пушистыми ресницами.
- Ты чего? – Марина стояла за порогом, Катерина не предлагала войти, и, казалось, вовсе не ждала гостей, - Катька, ты же мне звонила вчера, сказала, что сегодня у тебя выходной, что днем поспишь, а вечером просила меня зайти… Ты не помнишь?
- А… да,… кажется… - растерянно мямлила, прижимая кошку к груди все сильнее, при этом она все больше походила на маленького потерянного ребенка.
- И? – Марина все ждала предложения войти, но Катя словно была не в себе, - может мне уйти? – уходить она, конечно, не собиралась, в ее голосе чувствовались нотки сарказма, кроме того, она демонстративно приблизила прозрачную коробку с аппетитным фруктовым тортом, незамеченную подругой до того, к Катиному лицу.
- Нет, нет… - она, не выпуская кошку, отошла в сторону от входной двери, - проходи…
- Ты кошку-то не задавишь? – Марина вошла, сама закрыла дверь, - Вон как прижала…
Но кошка сама себя в обиду не даст. Она выскочила из чрезмерно крепких объятий и, важно шагая, направилась в кухню, там устроилась в мягком кресле и, прикрыв глазки, поглядывала за девушками. А Катя еще пару минут держала руки возле груди, будто не заметила, что ее любимица высвободилась и удалилась. Гостья разделась и пошла на кухню, распечатывая торт на ходу, Катя, машинально передвигая ногами, следовала за ней.
- Какой сегодня праздник? – неожиданно и почему-то смущенно спросила Марина.
- Какой? – потерянно повторила Катя.
Марина отвернулась, порезала торт, налила чай, с укором поглядывая на свою подругу, которая молча сидела и смотрела в это время куда-то в пустоту.
- Эх, сколько у тебя вкусностей! Мама готовила? – девушка, наконец, присела и вдохнула аппетитный аромат полной грудью.
- Да, это все мамочка постаралась… - ответила Катя, тяжело вздохнула и, поставив локти на стол, положила голову на руки.
- Вот, глядя на этот пир, я и подумала, что сегодня, наверное, праздник какой-то. А я забыла… - пояснила, наконец, Марина.
- А-а. Да, нет, - Катя ответила, а сама задумалась, действительно, почему Антонина Григорьевна сегодня так расстаралась.
- Вот, если бы я знала, что у тебя тут сегодня, как в ресторане, не стала бы ужинать перед выходом, - сказала, а про себя подумала, что надо будет обязательно завтра наведаться, а сегодня попробовать, даже если плохо станет от переедания. - Ой, ну я балдею от твоей кошки! Такая пушистая, белая, ласковая! – кошечка, по-прежнему, восседала на кресле, умывалась, нализывая свою шерстку. А Марина пила чай и, опробовав кусочек торта, облизывала чайную ложечку. - Кстати, все забываю спросить,… ты ее из-за казино назвала «Фишка»? Или как? Просто, я помню, что ты в казино еще не работала, когда завела себе котенка…
- Ну, я вообще-то хотела назвать ее «Масяней», только ни маме, ни папе, ни… - на мгновение она замолчала, отвернулась, но почти сразу продолжила, хотя Марина на фоне многих других странностях подруги не обратила на эту заминку никакого внимания, - не нравилось им мое предложение. Вот как-то раз, папа чего-то там пошутил, мол, белые начинают и выигрывают…
- Это вообще о чем?
- О шашках, - Марина, однако, заметила, как Катерина оживилась, вспоминая отца. - Белые начинают и выигрывают… вот, а шашки эти он фишками называл, вот и назвал кошку белой фишкой… - Катя словно забыла свои тревоги и печали, даже улыбалась, рассказывая эпизод из прошлой жизни, - сначала просто в шутку, а потом как-то подумали, почему бы и нет… А казино здесь действительно ни при чем было.
- Ах, вот оно как… - Марина на коленях сидела возле кресла, гладила кошечку, та выгибалась под рукой, мурлыкала…
- Я только что чай «Ройбуш» заварила, ты будешь? Или тебе другой поставить?
- Кать, а что это за чай-то такой? – Марина поняла, что Катя, пребывая в своих думах, даже не заметила, что ее гостья уже попила чай, попробовала торт.
- Земляничный.
- Давай, попробую, - видимо, от окружавшего запаха кулинарных изыск просыпался аппетит, и Марина решила попить «модный» чай, она уже присмотрела салатик из семги с овощами. - А откуда этот чай у тебя?
- На день рождения кто-то подарил вместе с заварочным чайником и кружкой, - махнув рукой, выдала Катя.
- Ух, ты… - а Марине стало очень интересно, кто это такой подарок ей сделал, ведь Катя в жизни общалась только с ней и с Антониной Григорьевной. Хотя есть еще казино, но на работе она общается только по рабочим делам, поддерживает беседы, а вне стен казино, делает вид, что незнакома ни с кем из них. В общем, какой-либо подарок она бы вряд ли приняла… - кто тебе такой вкусный и полезный подарочек преподнес, признавайся?
- А-а,… а на чайничке и на кружке земляничка нарисована… - они засмеялись. Катя сделала вид, что не услышала вопрос, а Марина не стала ее пытать…
Итак, Марина потихоньку расшевелила подружку, и Катя позабыла свой сон. Они распивали чай, секретничали, сплетничали, потом решили посмотреть фильм «Анна Каренина».
Посмотрели кино, задумались. Потом пошли в парк погулять, а дорогой горячо обсуждали увиденную экранизацию романа. Катя, безусловно, не осуждала главную героиню, но на основе сюжета фильма называла ее наркоманкой. Она считала, что в результате приобретенной зависимости к болеутоляющему (опию), состояние Анны Карениной наоборот ухудшалось, а не облегчалось (как было вначале), именно поэтому она не видела для себя иного пути избавления от душевной боли, нежели тот, который избрала. А Марина, в свою очередь, утверждала, что в романе Льва Николаевича не было ничего подобного. Они дошли до парка и решили – продолжать дискуссию не имеет смысла, потому что для этого необходимо перечитать роман в оригинале. Потом девушки не спеша прогуливались по парку, дышали свежим воздухом, наблюдали за бельчатами. Марина много рассказывала о себе, о работе, коллегах, соседях, родителях, вспомнила всех друзей и знакомых, поведала о секретах своей семейной жизни, поделилась и радостями, и невзгодами. Катя говорила только о работе, о тех историях, которые слышала там. Мир казино захватывал Марину, но, вспоминая работу официантки, она уверяла себя, что не справится с нападками посетителей казино, что не выдержит их оскорблений и прочего некультурного обращения. Она много раз слышала от Кати, каков он – секрет работников казино:
– «Необходимо помнить, что казино – это своеобразная психиатрическая лечебница, игроки – это больные люди, а мы (работники казино) – санитары этого дурдома; мы должны сочувствовать (!), соболезновать (!) им, жалеть (!) их…» - так говорил мой учитель на тренинге дилеров Антон.
3.
Поздно ночью, когда Катя вернулась с прогулки, пришли люди из милиции. Двое коренастых мужчин в форме, соблюдая формальности, доложили, что сегодня вечером на Рязанском проспекте Антонина Григорьевна попала под машину. Очевидцы рассказали, что она шла быстрым шагом по тротуару, но вдруг будто начала бороться с невидимым противником и в результате, выскочив на проезжую часть…
Итог, согласно посмертной экспертизе Антонину Григорьевну сочли психически больной. Катерина жила с мамой без отца, а теперь она и вовсе осталась одна. У нее была сестра близнец по имени Татьяна, после развода родителей Таня уехала жить с отцом, а Катерина осталась в родном доме. Какое-то время сестры общались, они всю жизнь были друг другу верными и близкими подругами. Но вскоре Татьяна поступила, как ей казалось, по совести, а Катя расценила поступок сестры как предательство, личную обиду. Поэтому Катерина перестала общаться и с отцом, обвиняя его в распаде семьи, и с сестрой. Правда, спустя какое-то время она все же простила отца, принятию этого решения поспособствовала Антонина Григорьевна, но о сестре Катя не позволяла даже упоминать. Так, даже Марина, лучшая подруга Катерины, и не догадывается о существовании Татьяны.
Тяжело переживая потерю матери, трагедию, Катерина полностью погрузилась в работу, брала дополнительные смены, поэтому вне работы времени ей едва хватало, чтобы выспаться. На фоне бесконечной усталости и постоянного желания спать галлюцинации посещали ее все чаще и слуховые, и зрительные. При этом, когда она открывала глаза, пропадали и голоса и видения. Катя чувствовала, что начинает сходить с ума, но не знала, что делать…
Решив, однако, что нужно как-то справиться и с горем, и с расстройствами психики, она взяла отпуск на месяц и заперлась в квартире, пытаясь сосредоточиться и придумать, как ей быть дальше. Теперь она совсем одна в огромной трехкомнатной квартире, любимое место в доме, как и прежде, кухня. Миниатюрные горчичного цвета диван и кресло занимали большую часть пространства. На этом диване она практически жила, а на кресле восседала «Фишка». Столы и раковина были завалены грязной посудой, какими-то тухляшками, а на все это безобразие гордо смотрел со стены портрет Николая Алексеевича, отца Катюши.
Антонина Григорьевна на протяжении всей жизни занималась хозяйством, разводила цветы, поэтому вся квартира была уставлена зеленью, но сейчас растения находились в полном запустении, листва пожухла, равно как и за окном. Катерина же не помнила, что пришла осень. Она лежала на диване и широко открытыми глазами смотрела в потолок, чувствовала, что стоит хоть на миг закрыть глаза и видения вернутся. Раздался звонок в дверь…
Катя вздрогнула, но даже не встала, наоборот закуталась в одеяло, она не хотела никого видеть. Кто-то трезвонил и колотил дверь ногами. Катерина бессознательно встала, дошла до двери и повернула задвижку. Словно вихрь влетела в квартиру Марина, она кричала, топала от злости ногами… Заметив, что Катя смотрит мимо нее отсутствующим взглядом, она замолчала, перевела дыхание, потом спокойно разделась, повесила пальто в шкаф и… пройдя в кухню, она пришла в ужас, но взяв себя в руки успокоилась и принялась за уборку.
Через несколько часов вся квартира сияла чистотой. Только Катя, по-прежнему, сидела на диване, словно пришибленный зверек. Марина достала из сумки бутылочку коньяка, поставила на стол коньячные рюмки, порезала лимон,… больше ничего съестного не нашлось. Так они сидели, пили. Марина не замолкала, все говорила, говорила. Она рассказывала анекдоты, разные истории про свою старую смешную собаку, про соседских бабулек, про себя... Она говорила, что угодно лишь бы говорить! Наконец, Катя разрыдалась…
Марина замолчала, испугалась, обняла подружку, а Катюша вдруг начала взахлеб жаловаться, рассказывать, что творится у нее на душе… Говорила, что не знает как жить, что наверное безумие передалось ей от матери по наследству…
- Может быть, мне обратиться в лечебницу? - полными слез глазами она посмотрела на Марину.
- Ни говори ерунду! Сами справимся… просто… просто, у тебя депрессия, - отрезала она, - и для начала надо сходить проветриться, погулять. Сколько ты уже здесь сидишь? Месяца три?
- Да нет,… - запротестовала Катя, но вдруг опомнилась и испуганно воскликнула, - подожди, как три?! А как же моя работа… - единственное, что оставалось – работа (!), при том любимая работа, а теперь, - я же только на месяц отпуск брала…
- Дорогая, я потому и пришла, - Марина гладила Катю по голове, держала за руку и спокойно объясняла, надеясь, что спокойствие передастся от нее ее подруге. – Я же думала, что ты все работаешь, и поэтому у тебя просто нет времени мне позвонить, а сегодня узнала от Андрея, твоего начальника, что тебя уволили. Он сказал, что ты ушла в отпуск и не вернулась. Я сразу к тебе побежала, отпросилась с работы. Боялась, что с тобой что-нибудь… В общем, новая жизнь тебя ждет! – бодро заявила Марина и пока Катерина не успела впасть в еще большее уныние скомандовала. – Давай-ка, одевайся, пойдем, проветримся, а потом будем думать…
Они долго бродили по парку вдоль озера. Катя все думала, как же так резко ее жизнь изменилась… Руки замерзли, она сунула их в карманы пальто, нащупала какую-то бумажку. Рядом стоял мусорный контейнер, она достала листок, чтобы выбросить, но, взглянув на него, остолбенела:
- Марина… - еле слышно прошептала Катерина, - это знак…
- Что? О чем ты? Что случилось? – Марина, недоумевая, нахмурила брови и уставилась на подружку.
- Смотри… - она протянула скомканную рекламку. – Я вспомнила, эту листовку мне дала какая-то бабка в тот день, когда погибла мама, смотри…
Это была рекламная листовка какой-то гадалки «Валентины». Катерина смотрела на Марину горящими глазами, будто эта листовка все могла объяснить. Только Марина продолжала стоять, нахмурив брови, по-прежнему не понимая, что сие может означать:
- И что? Я не понимаю… - проговорила Марина.
- Это знак! – заговорщически воскликнула Катерина. – Посмотри что здесь написано, - она тыкала пальцем в листовку, а Марина читала текст и никак не понимала того, что настолько ясно представлялось Кате. – Гадалка «Валентина» ответит на любой ваш вопрос, подскажет что ждет, как поступить… Мне надо сходить к ней! - у Кати глаза загорелись, она, будто увидела спасательный круг посреди океана.
- Ну, я не знаю… - она, конечно, не доверяла подобным людям, считала их шарлатанами. – Вообще, я в это не верю… - она посмотрела на подругу, - но все-таки давай сходим… - а про себя подумала, что, может быть, это как-то расшевелит Катерину, да и кто его знает кто на самом деле такая эта «Валентина»…
Естественно, Катя не могла ждать ни минуты, поэтому они сразу же отправились по указанному в листовке адресу. Марина опасалась оставлять Катю наедине с бредовыми идеями насчет гадалки, тем более она не могла позволить девушке в таком состоянии, так сказать, не вполне адекватном, ехать куда-то к неизвестным лицам.
Девушки добрались до места за пару часов. Они нашли еле заметную дешевую вывеску, написанную красками вручную, и вошли. Обстановка производила пугающее впечатление. Стены были завешаны черной тканью, повсюду наставлены свечи и странные фигурки, какие-то языческие орнаменты на стенах и под потолком. Не было ни столов, ни стульев. Женщина с короткими иссиня черными волосами, в черной свободной одежде сидела на подушках, а перед ней на полу были разложены странные, большие карты. Вдруг она заговорила:
- Здравствуй, Катерина. Я тебя давно уже жду, - девушки окаменели от страха, в сознании стучала мысль - сбежать скорее, но тела им были не подвластны, они стояли на месте, выпучив глаза, и наблюдали за плавными движениями этой страшной женщины.
- Тетенька, пожалуйста, отпустите нас, - неожиданно для самой себя взмолилась Марина.
Гадалка подняла свои черные большие глаза, внимательно рассмотрела девочек и, приятельски улыбнувшись, сказала:
- Не надо меня бояться.
- Мы… мы случайно сюда зашли… - проговорила Катя, - мы лучше пойдем, извините, за беспокойство… - с этими словами она взяла Марину за руку, и они медленно начали отходить спиной к выходу.
- Стоять! - крикнула ведьма, - Подойдите и сядьте! – она указала рукой на подушки.
Девочки повиновались, им показалось, что они более не властны над своим рассудком. «Наверное, это потому, что она жжет здесь какие-то травы… какие-нибудь подавляющие волю», - промелькнуло у Марины в сознании. Так они просидели около часа, потом Валентина встала и вышла из комнаты в заднюю дверь, а подруги послушно сидели и ждали ее возвращения, разглядывали орнаменты, карты и прочие реквизиты. Гадалка вернулась с подносом в руках, она принесла чай и сладости.
- Прошу вас, угощайтесь! - она наполнила пиалы чаем, девушки, послушно, пили, ели и ждали ее объяснений.
- Откуда вы меня знаете? - Катя не вынесла столь долгого ожидания.
- Я знала Тоню, твою маму… - у Катерины застучало в голове от волнения, - прелестная была женщина, упокой, Господи, ее душу… - гадалка перекрестилась, этого девушки никак не ожидали. - А ты на нее очень похожа… прямо таки копия! - она погладила Катю по голове, потрепала волосы и улыбнулась. - В тот злополучный день она собиралась ко мне, я ее так и не дождалась… - Валентина опустила глаза и замолчала.
Так они сидели несколько минут, и Марина решилась нарушить тишину:
- Почему вы сказали, что ждали Катю?
- Тоня говорила, что расскажет обо мне,… а я уж было решила, что ты так ничего обо мне и не успела узнать… - она говорила и подливала чай грациозными движениями длинных пальцев. - Значит, я ошиблась.
- Мама ничего о вас не говорила, мне бабушка дала вашу листовку возле метро, я пришла, чтобы вы мне погадали, - Катя почему-то ощутила неловкость, но все же осмелилась спросить, - скажите, пожалуйста, а что мама хотела мне рассказать о вас?
- Да, ничего… - гадалка осеклась, но продолжила, - ведь не так просто ты пришла ко мне. Что тебя беспокоит? Расскажи мне, а я попробую тебе помочь.
Катя доверилась этой загадочной женщине и рассказала о своих галлюцинациях. Ей казалось, что она сходит с ума, но Валентина успокоила ее и попросила закрыть глаза. Катерина перестала ее бояться, чувствовала, что ей можно верить, но было очень страшно сомкнуть веки:
- Нет, стоит мне закрыть глаза… - она знала, была уверена, что галлюцинации вернутся. – Нет, я боюсь.
- Не бойся, я рядом, я помогу, - ее голос звучал успокаивающе, Катя ощущала, как натянутость нервов слабеет, а по всему телу распространяется уверенность и спокойствие. – Ничего такого не будет, вот увидишь, попробуй.
Катерина послушно закрыла глаза и…
О, чудо! Ее накрыло волной покоя и умиротворения. Не было ни видений, ни голосов. Ей захотелось лечь и поспать - отдохнуть, наконец, от всего того безумия, которое мучило ее на протяжении нескольких месяцев. Она чувствовала, как тепло растекается по ее телу, а сознание растворяется в сонной дреме. А Марина испугалась за подругу, вдруг вскочила, схватила Катюшу за плечо и потащила к выходу. Валентина молча смотрела за происходящим, а когда в дверях Катя обернулась посмотреть на нее, женщина сказала:
- Я буду ждать тебя.
4.
Всю дорогу Катя пыталась подобрать слова, чтобы попросить подругу не оставлять ее одну, но мысли путались, а Марина приближаясь к квартире сама предложила некоторое время пожить вместе, чтобы поддержать ее. Дома Катерина спала почти сутки, Марина охраняла ее сон и думала, что, наконец, девушка выспится. Она молча сидела на кухне и размышляла о Кате, о ее жизни, удивлялась, как можно так жить. Запереться в квартире наедине со своими бедами, постоянно переживать. И не только после смерти матери, Катерина и раньше никого и ничего не впускала в свою жизнь. Двери ее души были наглухо заперты. Она училась в университете на заочном отделении, там держалась особняком, ни с кем не общалась, а остальное время проводила в библиотеке и дома, всецело посвящая себя учебе. Еще года три назад Марина считала, что такое состояние подруги вызвано психологической травмой в связи с гибелью отца. Но многие люди, Марина лично была знакома с такими, теряют близких и не замыкаются в себе на долгие годы. А Катерина, казалось, могла прожить так всю жизнь. К тому же ее возраст. Кате было семнадцать, а согласно психологии в таком возрасте душевные травмы переживаются наиболее остро и, главное, легче. Поэтому Марина решила, что продолжаться это более не должно. Она убедила девушку устроиться на работу. Предполагалось, что труд благотворно подействует на нее, но казино мало что изменило. Возможно, старания Марины возымели бы определенный успех, если бы причиной всему была только гибель отца. Но тот год оказался переломным в жизни Катерины, можно сказать, она потеряла тогда целую жизнь. Из тех людей, с которыми Катя раньше дружила, которые знали ее, никто не узнал бы в ней сегодняшней ту самую девушку, которой восхищались, которую обожали, дружбой с которой дорожили и гордились.
Проснувшись к вечеру следующего дня, Катя неожиданно вскочила и, ни говоря ни слова, побежала на кухню. Встала на табурет и принялась искать что-то на шкафах под потолком, нащупала железную коробку, достала ее и поставила на стол.
- Открой, - прошептала она, присев на диван. Марина послушалась, в коробке лежал мешочек из черной ткани:
- Что это?
- Понюхай… - она смотрела на подругу испуганными глазами и ждала. Марина достала мешочек, развязала, нашла внутри какие-то сухие листочки, цветочки, стебельки. Она вдохнула аромат и сказала:
- Знакомый запах… - понюхала ссохшуюся траву еще раз и, немного подумав, вспомнила, - очень похоже на чай, который мы пили вчера у гадалки… Откуда это у тебя?
- Мама заваривала мне этот чай иногда, но никогда не говорила что это. Уверяла только, что это какая-то лечебная травка.
- Катя, - Марина присела рядом с подругой, положила руку на ее колено и спросила, - а чем занималась твоя мама? Ну, то есть где она работала?
- Почему ты спрашиваешь? – она уставилась огромными глазами, полными тревоги и страха.
- Просто ты никогда не говорила об этом… - Марина сменила тон, встала с дивана, наливала чай и делала вид, будто интересуется исключительно из праздного любопытства.
- Ну, она работала офис-менеджером в какой-то частной фирме, кажется, строительной. А почему ты вдруг этим заинтересовалась? - ее лицо выражало явное беспокойство, но Марина не знала, как правильнее будет преподнести подруге ту информацию, которая ее саму повергала в шок, и посему она перевела разговор на другую тему, усадила Катю за стол и предложила поужинать.
- Ты тут одной только пиццей питалась три месяца? И как только твой желудок выдержал такие испытания…
- Нет, не только. Я еще салаты заказывала иногда. А в целом аппетита не было, ничего не хотелось, - за разговорами Катерина сама не заметила, как умяла две порции жаркого с хлебом и салатом.
- Так нельзя, дорогая моя! Уж я теперь проконтролирую, - она погрозила подруге пальцем, прищурив глаза, а сама думала, как бы так невзначай да поделикатней начать разговор об Антонине Григорьевне. Ничего не придумав, Марина решила его отложить на более подходящий случай.
5.
Они прожили вместе как две сестры целый месяц. Марина заметила, как Катя преобразилась. За это время у нее ни разу не было галлюцинаций, пропали темные круги под глазами, улучшился цвет лица, да и сама она чувствовала прилив сил, бодрость. Она стояла перед зеркалом, разглядывала четкие черты молодого лица, высокий лоб, бездонные карие глаза, аккуратный носик, острый подбородок и длинные светлые локоны густых волос. Катя собиралась искать новую работу, и, закончив макияж, девушка накинула пальто, намотала шарф, попутно захватила перчатки, сумку и вышла за дверь.
Стоял октябрь. Листья вальсировали в воздухе. Золотые, бордовые, ярко-желтые с зелеными полосочками шершавые либо нежные бархатные на ощупь кружили, срываясь с уставших деревьев. И подсохшие шуршали под ногами, источая приятный аромат наступившей осени. Рябина наливалась краской, ее гроздья проглядывались среди пурпурной листвы. Катерина шла, наслаждаясь дивным утром, созерцая убранство роскошной осени. Это был один из тех жизненных моментов, в которых хочется остаться навсегда…
Последовав совету подруги, на фоне улучшения своего состояния она решила не перегружать себя работой более восьми часов в сутки, а также графиком работы с ночными сменами, поэтому пыталась найти себе работу с ненормированным или неполным рабочим днем. Катя уже неделю бегала по городу из одного офиса в другой. Она изучила, как ей казалось, практически весь рынок труда. Уяснила для себя, что под такими вакансиями как «курьер» или «менеджер по продажам» чаще всего работодателем понимается профессия, в обязанности которой входит бесконечная беготня по городу, офисам, магазинам, домам с сумками товаров в руках, при этом зарплата зависит непосредственно от количества проданных книг, бытовых приборов, носков, косметики и прочего. Но сегодня, наконец, Катерина нашла подходящий вариант, устроилась курьером интернет-магазина. Работа заключалась в доставке развивающих детских дисков, игрушек, книг по городу. Итак, пребывая в прекрасном расположении духа, на радостях Катя решила испечь к вечеру медовый торт. Когда Марина вернулась с работы, была готова запеченная утка с овощами, борщ и изумительный торт.
- Вот это класс! Молодец, Катька! - Марина быстро разделась, помыла руки и заторопилась к столу, - а что празднуем? Хотя… погоди, я сама догадалась. Ты на работу устроилась?! Здорово, а что за работа, рассказывай…
Они долго говорили, делились впечатлениями, рассказывали о прошедшем дне. Оказалось, что Марине сегодня предложили повышение. Она работала оператором в звонковом центре, а теперь ее переводят в офис в качестве начальника отдела.
- Это повышение очень вовремя! Я как раз начала уже задумываться о смене работы.
- Почему? Тебе же там нравилось, кажется… - Катя даже не предполагала, что у подруги появились какие-то трудности на работе.
- Да. Нравилось по началу, но всему есть предел. Вот у моего терпения предел ограничен. Каждый день сотни клиентов звонят. С ними как с маленькими, все им по несколько раз объяснить надо. Я столько сот раз в день извинялась!!! Если бы я зарабатывала по рублю за каждое «извините», то давно уже была бы миллионершей, а может и миллиардершей… А они все… будто сговорились между собой. Они будто звонят с целью нахамить, нагрубить… В общем, хватит с меня! Чего тут еще сказать… Так что это повышение очень даже вовремя.
- Да, может… слушай-ка! Интересная вещь получается… Скажи, а ты о повышении вообще думала? Или только о том, что работу хочешь сменить? Какие мысли у тебя были конкретно?
- Ну… Я думала, что хочу в принципе остаться в организации, но в другой должности, чтобы не увольняться… ну, чтоб не бегать с одного места на другое… А другое место - это запасной вариант.
- Вот оно! Еще одно доказательство того, что мысль материальна!
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, ты думала о повышении и… вот, пожалуйста… - у Кати глаза горели, очень ее это убеждение почему-то волновало, и каждый раз, находя очередные подтверждения, она размышляла и размышляла…
- Ну, я не знаю,… больше это на мистику какую-то смахивает…
- Мистика? Да, что-то слишком много ее стало в последнее время… - Катя изменилась в лице, перебирая в памяти события последних месяцев, - Марина, а у тебя в жизни ничего такого экстраординарного не происходило? Интересно, одна я такая везучая или нет…
- Ну, дай подумать… может… да, было дело! Я тебе рассказывала про Кирилла?
- Вроде нет, а кто это?
- Значит, Кирилл… это такой хороший человек. Он был такой хороший, добрый… был… - она вдруг опечалилась, но потом продолжила, - мы учились в школе с ним в параллельных классах, я в этой школе училась только один год, это был одиннадцатый класс. Первого сентября я пришла на линейку познакомиться с учителями и с ребятами из класса, а одна из девушек вдруг назвала меня по имени и представила одноклассникам. Это была Ирина, моя бывшая соседка, рядом с ней стояла Саша - ее лучшая подруга. После линейки они познакомили меня с Кириллом. Я помню, он сидел в коридоре школы на парте и как маленький болтал ногами, а на ногах были такие огромные ботинки… ботинки, как у клоуна, на толстой подошве с выпуклыми квадратными огромными носами. В целом, он был такой большой, упитанный, высокий с хитрой улыбкой и взглядом. Я держалась стороной и не хотела с ним общаться, он показался мне хулиганом и пакостником. А самое главное, он был очень похож на одного негодяя, на которого меня угораздило нарваться накануне. Я пришла в одну компанию устраиваться секретарем, опыт работы у меня был, а вот жизненного опыта было маловато, поэтому я не сразу поняла, какого рода секретарь там требуется. Тот мужик полез ко мне целоваться… Фу! Мерзость! Я-то была девочкой нецелованной, нетронутой,… в общем, он мне надолго представление о противоположном поле подпортил. И вот, Кирилл был похож на него, я даже думала сначала, не сын ли он того мужика, расспросила Ирину, оказалось, что нет. Я и рассказать никому не могла про ту историю, боялась, было стыдно. Понятно, конечно, что стыдно должно было быть тому мужику, но мне было обидно, больно и стыдно оттого, что я попалась тогда, как дура! Позже мне позвонил Кирилл и представился «Дедом Морозом», долго шутил, смеялся, а я все спрашивала кто это, и как он узнал мой номер телефона. Кирилл ответил, мол, птичка с красной прядью волос подсказала, и я поняла, что птичка - это Ирина. На днях она рассказывала мне, как год назад директор ругала ее и Сашу за то, что они пришли в школу с крашеными волосами: Ирина с красной прядью, а Саша - с синей. Итак, началась у меня с Кириллом этакая «телефонная дружба». Иногда мы встречались у музыкального киоска, который территориально находился посередине между нашими домами. Он проявлял ко мне явный интерес, но в памяти еще были свежи воспоминания о «негодяе». При этом я не могла не общаться с Кириллом, потому что как человек он мне нравился. Однажды он признался мне в своих чувствах, а я обидела его ненароком в ответ. Я не знала, что ответить ему, мне было неловко… Я машинально попыталась обратить разговор в шутку, а он решил, что я посмеялась над ним, опустил голову и ушел. Я осталась стоять одна возле школы, стояла и проклинала того мужика, которого невольно Кирилл мне напоминал. Есть еще много моментов, которые хранятся в моей памяти, все они дороги мне… Если б я знала тогда, что буду ценить малейшие подробности этих наших встреч с ним, ночных телефонных разговоров… Когда мы по ночам говорили… хотя, если честно… говорила-то в основном я, а он слушал… это если сильно придраться. Так вот, он слушал и засыпал с трубкой телефона под ухом,… а я, как маленькая, обижалась на него, когда в телефоне вдруг раздавался его храп,… потом он рассказывал, что засыпал с трубкой то в коридоре на полу, то в комнате под столом, а мама его находила там утром с телефоном. Да… он любил меня, а я не ценила. Я счастлива, что знала его! Наверное, это был мой «принц на белом коне», но слишком поздно я это поняла… - Марина закурила сигарету и посмотрела в окно отрешенным взглядом, будто надеялась увидеть там Кирилла, - а к чему это я… Ах, да… Однажды, я вспомнила о нем, подсчитала, что мы с ним уже пару месяцев не созванивались и решила, что надо бы с ним пообщаться, повидаться. И все думала набрать номер, но все какие-то дела отвлекали. Итак, в течение двух недель ходила по улицам, и, казалось, идет Кирилл на другой стороне улицы, впереди или переходит дорогу. А оказывалось, что мне это только мерещилось… И вот, иду я по тротуару, вижу, как идет Кирилл, останавливаюсь, жду, когда он перейдет дорогу и понимаю, что опять обозналась. Вдруг слышу: «Марина, привет. Ты что тут делаешь? Знаешь про Кирилла? Его похоронили на днях…». Вот тебе, Катя, и мистика! А спустя пару лет, я в центр занятости приходила, когда искала работу. Там мои данные девушка в компьютер загружала. Сижу я напротив нее, вдруг вижу, на столе фотография стоит, такая же у меня в школьном альбоме приклеена. Это была фотография Кирилла. В шоке я привстала и спросила ее, откуда у нее фото, а она оказалась его сестрой… - Марина снова закурила, - Эх… Кирилл, Кирилл… - она посмотрела куда-то перед собой и улыбнулась, а Катя подумала, что она представила Кирилла и улыбнулась ему… Марина затушила сигарету, встала из-за стола, убрала посуду и сказала, - Все! Я объелась. Нельзя же так много и вкусно готовить, - Катя засмеялась, - спасибо большое! Теперь я знаю о твоих кулинарных способностях, поэтому в следующий раз не отвертишься!
Продолжение следует