Васек
Вальрен Ван Гельт
Март выказывал свою капризную природу.
Синее звёздное небо, глядящее вслед заходящему солнцу, постепенно облекалось тонкими полосами дымчатых облаков, которые, в свою очередь, сливались в свинцовые тучи, сгоняемые в грузные неуклюжие стаи резким ледяным ветром. Здесь, на вершине холма, чьи склоны, иссечённые корочками льда, сбегали в укрытые тенями костлявые, голые рощи, ветер был особенно немилостив и холоден, но меховая подкладка плаща и тёплые накидки под латами надёжно укрывали от яростного холода.
Всадник, закованный в серебристые латы, украшенные готической гравировкой, всматривался в темнеющую, покинутую огненным отсветом заката даль. Он был ладно сложен, с золотистыми волосами, ровно подстриженными на лбу, редкими для рода людей пронзительно-синими глазами, горбатым носом и волевым подбородком. Он был относительно молод, но глубина взгляда, спокойное, словно бы почти неживое, серьёзное лицо говорили о большом жизненном опыте… отнюдь не приятном. На правой стороне лица бледнела полоса, оставленная вражьим мечом. Он заработал ее давно, в битвах у лесов Каэддэйна, защищая западные рубежи Империи от вторжения Тёмных Aen Sidhe, сражаясь бок о бок с недавно провозгласившим свою независимость арагайнским Орденом Тёмных Ангелов. Орденцы бьются храбро, на грани боевого безумия. Другу всегда прикроют спину, ослабшего не дадут в обиду. Но за их помощь надо платить. Всегда.
Вальрен, отправляясь с дипломатической миссией в Маренбург, столицу Арагайна, прекрасно понимал это, понимал, что ему придётся нелегко.
Долгие годы древний, но не очень богатый род Ван Гельтов служил Империи и царственным Наместникам Бога на Земле, Императорам из рода Корвин. Тем, чьи предки заложили основы Империи, которые, тысячи лет назад в тысячах сражений выковали её мощь и славу. А их достойные потомки хранили наследие предков, из поколения в поколение добавляли новые свершения во славу её…
Со смесью горечи и гордости думал об этом Вальрен, взирая на темнеющую землю с вершины открытого всем ветрам холма…
Отец Вальрена, Курт Ван Гельт, также состоял на службе Императора, Магнуса Святого, который вёл бесконечные войны на юге с орками и на Севере с Тёмными Эльфами. Императора, скрепившего союз с князьями северного, лесного Арадана, Императора - покровителя наук и искусств, при котором Империя достигла, казалось, зенита своего могущества. Народ был счастлив…
Но это счастье держалось и на тех, кто выполнял казалось бы невыполнимые поручения, тех, кто в одиночку отправлялся туда, куда вела дорога без возврата. Кто всё равно возвращался, выполнив поручения. Окровавленный, пошатывающийся в седле от усталости, с посеревшим, постаревшим лицом от увиденного и перечувствованного в походе. Танцующие на грани Жизни и Смерти. Таким был Курт Ван Гельт. Вальрену никогда не забыть, как они с матерью стояли у ворот замка, провожая отца. Отец, в полном вооружении, на косматом, сильном коне… позвякивает притороченное к поясу и седлу оружие, поскрипывают его латы… он улыбается из-под рыжих усов, улыбаются его зелёные глаза, в которых надежда граничит с неверием в удачу.
Мать тихо плачет, маленький Вальрен, мужественно сдерживая слёзы, подбадривающе сжимает её руку. Горло немилосердно сжимает, сводит челюсти, но, пока отца нет, он – мужчина, защитник и помощник матери.
«Ждите меня к концу следующего месяца. После Сильфридова дня вернусь» - молвит Курт с седла, пришпоривая коня, пуская его в лёгкую рысь…
Мать, смотря вслед отцу, обнимает сына.
И отец никогда не обманывал. Он возвращался… всегда… и тогда радость была безграничной.
Когда он вошёл в лета, дело отца перенял Вальрен. Уже десять лет верой и правдой служил он Императору и наследному принцу, Беримиру, благородному рыцарю и глубокому человеку, достойному наследнику старого Императора. Десять лет он и его небольшой отряд совершают рейды по землям орков, сражаются с изменниками, готовыми продать человеческое счастье за краткий миг власти, сражаются с порождениями мрака, таящимися в самых глухих и мрачных уголках мира, сражаются с могущественными кланами орков, угрожающих Империи, с отрядами коварных и быстрых эльфов, Тёмных Aen Sidhe, с порождениями самого Хаоса, закованного в недры Земли. Одни, без малейшей поддержки, полагаясь лишь на свои силы, крепость лат, остроту мечей… и веру, веру в то, что Дэориал, Создатель, ведёт их и хранит…
Так было всегда. И это было в порядке вещей. Для кого-то смертельный риск. А для кого-то просто служба… так было всегда…
До того, как умер Магнус Святой.
После его смерти подняли головы враждующие партии. Девять графских семей, кто был близок к Императору, заявили о своих правах на Имперский престол. Поливая друг друга грязью, они не гнушались ничем, вплоть до убийств; началась кровавая мясорубка, грызня, разорвавшая на куски любимую Империю.
В этой ситуации добрый и мягкий Беримир терял поддержку, ибо все думали лишь о своём благополучии, о своей избранности Дэориалом.
Семья Ван Гельтов была в числе тех немногих, кто поддержал истинного наследника…
Так, вначале тайно, в мрачных коридорах, в переговорных залах, началась страшнейшая за всю историю Империи гражданская война, выплеснувшаяся на её лесистые равнины и горные долины. Земли сцепились друг с другом, словно волки над добычей. Днём свет солнца застилал едкий дым, словно змей, ползущий по земле. Мгла ночи озарялась заревом пожарищ, а тишину разрывали дикие, отчаянные вопли, надрывный звон набата.
Почувствовав слабину могучего государства, с юга, с диких пустошей, в Империю хлынули орки. Участились нападения Тёмных эльфов на севере. О правах на южные земли Хеккенхайм и Грейденланд вспомнила Бресталия. За многоводной Лядвеной замаячили бело-синие знамёна Бресталии, с вышитыми на них золотыми львами. Дипломаты от отчаяния и напряжения не смыкали глаз, пытаясь не допустить конфронтаций. В городах и деревнях, где бесчинствовали мародёры и разбойники, как грибы после дождя появлялись многочисленные пророки, вещающие о конце Света, о надвигающемся Тёмном Походе Хаоса. Измученные, отчаявшиеся, потерявшие надежду люди с готовностью шли за ними, превращаясь в бродячие армии фанатиков. Разбойники и мародёры бесчинствовали в сёлах и деревнях, и защиты от них не было. Поползли слухи о мутировавших тварях, появляющихся в Шварцвальде и Гейденхалле, о Тёмных паладинах, пришедших с Севера, под кровавыми знамёнами, ведущими орды неистовых воинов, единственная цель которых - убивать….
Ко всему прочему, во многих землях началась чума. Неурожай поразил Империю… поговаривали, что кое-где видели, как мёртвые встают из могил, а в лесах слышен дикий вой оборотней…
Дэориал покинул Империю, отвернулся от своего народа!
Это был конец…
Конец?
Нет, всё только начинается! Для Вальрена Ван Гельта, который не опустит руки, пока на трон не взойдёт законный наследник! Беримир Корвин. Пока не уберутся прочь проклятые орки и Тёмный род Aen Sidhe! Пока не перестанут полыхать деревни, пока не перестанут тысячами гибнуть люди.
- Арагайн уже близко, - тихо сказал Вальрен, похлопав коня по шее. - Ну, пошли, Мьёлльнир.
Конь, закрытый готической бронёй, фыркнул, тряхнув головой, звякнув латами и сбруей, и неторопливо начал спуск…
Хохмейстер откинулся в кресле, внимательно рассматривая пришедшего рыцаря. Очередной посланник Беримира. Что ж, отличается от остальных. Какой-то особенный взгляд. И чувствуется упрямство. Конечно, во-первых, столько ждать аудиенции, и даже не скривиться; во-вторых, терпеть безразличный тон, отказы с таким титаническим спокойствием. Неплохо, неплохо. С ним можно говорить на равных.
- Понимаете, господин Ван Гельт, - начал хохмейстер, - Орден теперь сам себе государство, со своими внутренними делами, со своей политикой. Что творится у вас в Империи, нас не касается. Нет, мы, конечно, сочувствуем люду Империи, но ничем помочь не можем.
- Но и вы также должны понять, - Вальрен был очень спокоен, - что Империя - единственный ваш союзник. И его дела напрямую касаются и вас. Империя прикрывает ваш северо-восток. Без этого вам пришлось бы сдерживать силы Тёмных эльфов сразу на четырёх направлениях: в перевалах Дракенхайм, Мэльвэн, Греедвин и Даркенэнде. Согласитесь, это потребовало бы затраты огромного количества сил. Я знаю, ваши мануфактуры работают как часы, прекрасно обеспечивают вас вещами первейшей необходимости и причём замечательного качества. Но, прошу простить, им приходится брать иногда значительные ссуды в Имперских банках.
- Да, я это прекрасно понимаю, господин Ван Гельт, - кивнул хохмейстер. - Но, думаю, Империя с лихвой обеспечивается и нашими экспортными товарами, как вы изволили выразиться, замечательного качества. Кроме того, наше производство набирает силу, и вскоре мы перестанем обременять Имперские банки своими просьбами. Ну а войска выделить мы не можем потому, что сами как никогда в них нуждаемся. У Рейны стоят бресталийцы, не очень-то дружелюбно настроенные, южные леса заняты фоморами и разбойниками, выкрикивающими гимны Матери Тьме и Неразделённому Хаосу, причём действующими, как дисциплинированная армия. Нам приходится держать там значительные силы. Кроме того, наши приморские земли Белегдейн и Реенсвиг частенько подвергаются нападению Чёрных Ковчегов Нельгхельда. А Дар Краах, скажу вам, тоже тот ещё противник. После него остаётся лишь зола да лес кольев с дёргающимися на них кусками мяса, что когда-то были людьми. Если бы не паладины Тёмных Ангелов, они бы уже давно рвали Империю. Разве этого вам не достаточно? Разве этим мы не исполняем свой дружеский долг?
- Да, ваша помощь в борьбе с Дар Краах неоценима, и мы склоняемся перед мужеством и стойкостью Орденских рыцарей. Но, если падёт Империя, вы не сможете дать достойный ответ силам Тёмных эльфов, оркам, тем же самым бресталийцам, - Вальрен кивнул в ту сторону, где в сотнях лиг должна была протекать Рейна, естественная водная граница между землями Ордена и Бресталией. - Если падёт последний бастион в Империи, и культистам, и оркам, и Тёмным Aen Sidhe откроется прямая дорога к Маренбургу, вашей столице. А Империя сейчас на грани этого…
Хохмейстер молчал, глядя в глаза имперскому посланнику. Со смешанным, но очень сильным чувством он увидел, как в глазах того вспыхнули яростные искры. Искры живого пламени. Нет, он пришёл не просить, не умолять. Он пришёл приказать. Приказать именем Справедливости, Именем Создателя, сотворившего Мир и весь Род Людской. От Имени всего того, что двигало Мирозданием, Человеческой Жизнью, что грело и оберегало её, чему когда-то клялся служить Орден. Он приказывал поднять меч за Правду, за истинного помазанника Дэориала, чью кровь сейчас пьют отродья мрака, против кого когда-то клялся сражаться Орден Тёмных Ангелов, один из первых духовно-рыцарских Орденов, защитников рода человеческого.
- Нас окружили враги, - продолжал Вальрен, и голос его звенел сталью, боевыми кличами, воплями раненых. Стонами умирающих, воплями женщин, у которых на глазах конями топчут детей. - Вы говорили о пепле и кольях с несчастными, которые после себя оставляют Дар Краах. Но ваши рыцари – вот сила, что противостоит этому. На кого ещё можно надеяться. Имперцам надеяться нечего. Что делать кмету, который не смыкает глаз всю ночь, видя зарево пожарища в соседней деревне. Который не знает, когда настанет его черёд, а он настанет. Который знает, что придут те, кто сожжёт его дом, разграбит заработанное тяжким трудом добро, натянет на кол его сыновей, изнасилует и замучает его дочерей, а его самого, в лучшем случае, изрубит на куски, если тот, схватив вилы, попытается их защитить. Ему надеяться не на кого, даже на Дэориала. Ему кажется, что Дэориал отвернулся от него, наказывает его за то, что он вообще посмел появиться на этот свет. И тогда приходят те, кто с помостов вещает о надвигающемся Рёве Хаоса, О Пламени Мглы, что охватит мир. Те, кто зовёт идти за ними, призывает к самоистязанию. И армии таких обезумевших несчастных бродят по большакам, по сёлам и городам, выкрикивая молитвы, призывая покаяться, полосующих самих себя хлыстами. Им кажется, что только так они спасутся. Люди запутались. Они не знают, кому верить, на кого надеяться. Отовсюду на них смотрят смерть и безысходность…
Хохмейстер всё ещё молчал, напряжённо, даже гнетуще. Он уже знал, что ответит. Ему было стыдно… стыдно и мерзко - за себя, за весь Орден. За то, что ему пришлось испытывать этого человека.
- Империя почти пала. Вся надежда лишь на Тёмных Ангелов… Я знаю, о чём вы думаете. О вечном союзе, который Магнус Святой заключил с князем Святославом Араданским. Князь откликнулся. Дружинники Арадана уже сражаются под знамёнами Беримира. Но даже их героического сопротивления предателям и культистам недостаточно. Поймите, хохмейстер, нам нужны паладины Тёмных Ангелов. Без вас Империя обречена. А какие это последствия для вас, вы сами знаете. Я жду ответа, господин хохмейстер.
- Что ж, вы умеете говорить, господин Ван Гельт, - хохмейстер встал, звякнул меч на поясе.
Он подошёл к Вальрену:
- Я дам ответ сегодня же… но всё же мне надо подумать. А вы свободны. Я знаю, времени у вас совсем мало. Вам нужно возвращаться к наследнику Беримиру. Тогда поторопитесь.
Вальрен горестно кивнул.
- Что ж…
Рыцари поклонились друг другу, и Вальрен, развернувшись на каблуках, вышел из зала аудиенции.
Чувствовал он себя наипаскуднейше, как будто его пропустили через пресс, оплевали, вытерли об него ноги…
Ночь переходила в рассвет. Мрак постепенно серел, чётче очерчивая очертания далёких деревьев и холмов, укрытых утренним туманом, за которыми лежал лес Арденвальд, а за ним начиналась Империя.
Вальрен затянул шнурок на котомке, натянул латные перчатки, взбросил котомку на спину, взял шлем.
Ответа всё не было. Да он уже и не ждал. Он прекрасно понял, что это будет за ответ. А дальше унижаться и заискивать он уже не мог… всё равно без толку. И это сжимало сердце раскалёнными клещами.
В дверь кельи, где он разместился, тяжело постучали. Вальрен остановился в нерешительности и изумлении.
- Войдите.
На пороге появился рыцарь в воронёных латах, покрытых красивой гравировкой и цитатами из духовных книг, с белым крестом на нагруднике, в белом плаще. Спина его была украшена серыми металлическими крыльями, такими же крыльями украшен и глухой, ровный шлем, красивой и качественной выделки с выгравированным крестом справа. Рыцарь был немолод, белые волосы аккуратно подстрижены в чёлке, на лице, жёстком, резком, но благородном, лёгкие морщинки сочетались с многочисленными шрамами.
- Господин Вальрен Ван Гельт? – голос его был молодецкий, жёсткий.
- Да. А…
- Эльхерт Хельборг, комтур седьмой маренбургской центурии, прибыл под Ваше распоряжение, господин Ван Гельт. Магистр велел передать привет благородному Беримиру.
Вальрен тепло и облегчённо улыбнулся:
- Для меня это большая честь, комтур, - он снял перчатку и протянул руку рыцарю.
- Для меня также, - улыбнулся комтур, и рыцари обменялись крепким рукопожатием.
Выехали на рассвете, сразу взяв нужный темп. Скоро стучали копыта коней по мёрзлой земле, колыхались материи и ленточки на шлемах. Тёмные латы и серые крылья Тёмных Ангелов поблескивали в лучах восходящего солнца.
Вальрена впечатлила дисциплинированность и стальная решимость угрюмых рыцарей. Их сплочённость и взаимовыручка. Младшие держались ближе к старшим, более слабые к более сильным. И это создавало неповторимую гармонию, взаимодополнение, кующее непоколебимое могущество. Сила, способная преодолеть абсолютно всё, что встанет у них на пути, будь это легионы тяжёлых щитоносцев, или же сами легионы преисподних и все силы Тьмы. В их жёстких глазах, поблескивающих сквозь узкие прорези забрал, читалась стальная, непоколебимая вера, верность, которую ничто не в силах сломить.
Хохмейстер не поскупился на войска. С Вальреном вышло не менее полусотни вышколенных, хорошо вооружённых, прошедших не одну битву воинов. Это была впечатляющая поддержка. Благословленная самим Дэориалом. Сила Его, посланная на защиту Его земли и Его народа. Сила, посланная положить конец страданиям людским.
Шли быстро, держа заданный темп, почти не останавливаясь на отдых. Казалось, что эти воины просто не знают, что такое усталость, голод. К полудню они уже достигли Арденвальда, погружённого в туманное безмолвие.
Скоро начнутся земли Империи. Тогда надо будет вести себя осторожнее, ехать быстро, но тихо, оглядываясь на малейший шорох, малейшую тень. По лесам валандаются разбойники, разрозненные, но большие группы мародёров. Везде их может ждать засада. А отряд должен добраться до Береславы, столицы Империи, где нашёл приют Беримир, в целости и сохранности. На счету каждый меч или копьё.
К вечеру деревья расступились, открывая укрытые проталинами и бороздами равнины. Ветер принёс запах гари, смерти и разложения, слабый, едва уловимый, но заставляющий сердце сжаться в болезненном спазме.
Империя.
Вальрен на мгновение остановился, осмотревшись. Серое небо было подёрнуто белёсым, жутким туманом. Вдалеке хрипло орал ворон, добавляя ещё больше надрыва и колорита запустения в эту безрадостную картину. Земля Садденберг. Здесь недавно схлестнулись три враждующих войска, оставив после себя лишь пепелища, горы трупов, на которых пировали чёрные, как осколки Тьмы вороны, где бежавших от резни, потерявшихся детей подбирали голодные волки…
Империя захлёбывалась в крови, задыхалась в смраде разложения.
Вальрен сжал висящий на шее восьмиконечный крест, символ Дэориала, пришпорил коня.
Отряд осторожно двинулся дальше.
- Йорг, смотри! – щуплый юноша с волчьим лицом указал на затянутую полосами тумана дорогу, где смутно сверкнули латы, откуда донёсся цокот копыт. – Кажись, благородные едут.
- Иди ты! – оскалился второй, которого звали Йоргом, с дикой шевелюрой. - И вправду! А, сучьи дети, как в латы закованы. Тут хрен попадёшь! Ну да ладно! Борх, поднимай ребят.
Борх хищно оскалился. Наконец-то, хоть какая-то пожива. В последнее время попадаются всё дрянные кметы, простофили-пилигримы, тащащиеся в Мельденхайм, в собор, чтобы помолиться Дэориалу, дабы тот избавил их от страданий. Чудаки, ещё не поняли, что Дэориалу до них как до свечки. Ладан кадильниц затмил его глаза, звуки молитв и хвалы заткнули ему уши. Ему нужно лишь подчинение - слепое, щенячье. А он будет продолжать наслаждаться властью, занимательным зрелищем горящих деревень, мечущихся в огне людей, которых топчут рыцарские кони. Все они - и Йорг, и Борх, и ребята - сыты этим по горло. Собаке собачья смерть. А они сами защитят себя, сами добудут красивое оружие, жратву, одежду, коней. Отомстят за то, что сделали с ними, за то, что у них всё отобрали, за то, что их растоптали и выкинули на помойку.
Спустя полсекунды отряд молодых разбойников был приведён в боевую готовность. Серые тени в серых плащах с глубокими капюшонами, закрывающими нижнюю часть лица по нос масками, по-эльфьи рассредоточились по краям дороги, схоронившись в густом переплетенье кустарников и подроста. Сорок парней, десять девушек, самому старшему из которых, Йоргу, атаману, было двадцать. Одному ещё не исполнилось и шестнадцати… волчьи, хищные глаза, полные лютой злобы, ненависти и презрения. Презрения к слабому, надеющемуся миру, скулящему, исходящему соплями. Тому, что отняло у них семьи, счастливую жизнь, их надежды и веру. Тому, что швыряло их, запуганных, отчаявшихся, голодных, замерзающих, по большакам, воняющим разложением и крысами ямам…
Но постепенно они научились отвечать злом на зло….
Всегда они выходили победителями, серые призраки леса, призраки мести, те, что некогда наслаждались теплом любящей семьи, уютом родного дома… тем, что в одночасье сгинуло в пламени войны. Им не пришлось долго искать друг друга. Они выделялись из общей массы. Раны пройденных путей оставили свой отпечаток на их лицах. Всем им было присуще желание красиво жить, красиво, сыто… и только мечом можно было отстоять это право, осуществить это желание. И они осуществляли, осуществляли, не останавливаясь ни перед чем. Ни перед толпами разбалованных на беззащитных крестьянах мародёров, ни перед обозами купцов, ни перед дрожащими от страха простыми путниками… им нравилось убивать. К их мольбам и слезам были безразличны, наслаждались ими… так с чего и им быть милосердными?!
Они никогда не проигрывали…
Рыцари приближались.
Сразу же для себя Йорг выделил едущего в серебристых латах, в сером плаще. Даже шлема не надел, дурень.
«Ну иди сюда, красавец ты наш!» - оскалившись подумал он, аккуратно натягивая тетиву.
Ещё немного и он будет в зоне поражения. Тогда схлопочет сталь промеж глаз.
Йорг прицелился. И вдруг почувствовал, как сердце дрогнуло.
«Чё за нафиг!!!»
Его цель остановилась, подняла облачённую в латную перчатку руку, и остановила остальных. Троих, ехавших с ним.
Рыцарь повернулся в сторону Йорга. Сердце того застучало быстрее.
- Эй, вы! Можете вылезать! – громко сказал он.
- Ууу, курва! – плаксиво-яростно выругался Йорг. И голос у рыцаря, властный, волевой, такому трудно перечить. И, кроме этого, было в нём и что-то ещё, что-то… умиротворяющее, спокойное, доброе, к чему тянуло, что располагало к доверию.
Йорг колебался.
Схоронившаяся рядом с ним Диана недоуменно глянула на него. В её глазах мелькнуло беспокойство.
- Можете быть уверены, я знаю, что вы там, - спокойно продолжил рыцарь. - Вас, если не ошибаюсь, около пятидесяти, используете тактику эльфийских лёгких конников, Сиэлин, сиречь клещи… только неправильно – слишком уж сгрудились.
- Что это за хрен!!?!! – капелька пота потекла по щеке Йорга.
- Так что, будем дальше в прятки играть, или как? – рыцарь был невозмутим. И явно не блефовал.
Ответа не последовало.
Он сказал что-то рядом стоящему латнику в белом плаще с красивыми крыльями, как у Ангела. Тот крикнул какую-то команду.
Издалека донёсся приглушённый гул.
И этот гул заставил напрячься.
- Да их целое войско, - выдохнул Борх. - Нам не сдюжить.
- Столько же, сколько и нас….
- Господин Ван Гельт? Что прикажете? Против Сиэлина мы можем выстоять без единой царапины, - молвил комтур.
- Это ещё дети, Эльхерт.
- И у них на счету не одна жизнь, Вальрен. В Арагайне такие бы уже давно болтались вниз головой.
- Знаю. Закон Империи тоже суров к разбойникам. И мы, и они это прекрасно понимают. Это покалеченные войной души, озлобленные, загнанные в угол… их сделали такими, Эльхерт, - что-то дрогнуло в голосе Вальрена.
- И всё же, Вальрен?
- Я бы не хотел столкновения, - затем он вновь обратился к стоящим впереди кустарникам и деревьям. - Я жду!
У Борха сдали нервы:
- Иди ты знаешь куда! В дело, ребята!
Выхватив меч, он поднял коня и, дико воя, бросился в бой.
- Стой, придурок затраханный! – крикнул Йорг, также выхватив меч, соскакивая с дерева, прямо на спину ожидающего его коня, скрытого в густых зарослях…
За ним последовали остальные, отчаянно и яростно крича, мастерски крутя полыхающими серебром мечами.
- Готооовсь! – зарычал Вальрен, страшно, по-львиному. Надежда угасла в его глазах. Теперь в них холодом искрилось ледяное спокойствие, и где-то в глубинах мерцала отчаянная жалость. Коротко лязгнул выхватываемый из ножен меч.
«Видит Дэориал, не хотел я этого».
Рыцари быстро построились в идеальный круг - позицию, идеально подходящую для слаженных действий, когда прикрыт каждый боец. Полыхнули в скупом свете полосы длинных мечей.
Словно волны на скалу, налетели на них отряд разбойников.
Вороной конь фыркнул, тряхнул косматой гривой.
- Кристиан? – всадник в латах в затёртом полукафтане, на котором когда-то был намалёван имперский орёл, поравнялся с рыцарем в воронёных латах с сорванными знаками отличия имперской армии.
Издалека до них доносился лязг оружия, крики, визг лошадей.
- Крупная драка, Йохан, - ощерился тот, кого звали Кристианом, звеня латами, сдерживая переступающего с ноги на ногу коня.
- Что прикажешь?
- А чем чёрт не шутит! Да и вы замёрзли и заскучали небось, - Кристиан плотоядно прищурился, глянув в лицо спутнику. - Подсохла кровушка на мечах? – крикнул он громче.
Ответом ему были вырвавшийся из семидесяти глоток голодный рёв и короткий удар стали о щиты.
«Давненько не развлекались…и деньжат поубавилось, а жить-то надо, уж конечно, не подставляя зад в битвах неизвестно за кого!» - с жуткой ухмылкой подумал Кристиан, чуть высвобождая меч из потёртых ножен, которые он снял с трупа убитого им же имперского графа. Графа, который поднял меч, чтобы наказать предателя, подставившего батальон, чтобы купить свою жизнь и кровавое золото.
Вальрен уклонился от просвистевшей в миллиметре от лица стали, сам нанёс удивительно быстрый хлёсткий контрудар, целясь противнику в открытый бок. Бил он плашмя, чтобы только выбить противника из равновесия, заставить отступить – получилось. Парнишка с волчьим лицом коротко вскрикнул, не успев отскочить, но выскочить из траектории страшного косого удара Эльхерта Хельборга ему удалось. Девушка едва ушла от мощного кругового удара, дополненного хлёстким ударом в лицо Тёмным Ангелом. Она поняла, что действовать нужно осторожнее. Поняла, что перед ней не просто выскочки, зажравшиеся дворяне. А с орденцами и рыцарями из особых хоругвей шутки плохи.
Серые призраки леса, не ведающие поражений. Охотники, мастера внезапных засад и смелых налётов… они привыкли побеждать, привыкли видеть страх и растерянность в глазах противника…
Теперь всё было иначе.
В синих глазах рыцаря читалась лишь стальная решимость, хладнокровие. В нём не было ненависти, но что-то горячее крепко хватало душу, овевало сердце… было в нём что-то такое, непередаваемо чистое, что ощущалось почти физически, что сминало и разносило вдребезги всю злобу, всю холодную, тупую, надменную ярость.
Они не могли это не почувствовать…
Серые призраки леса, привыкшие побеждать….
Теперь всё было иначе. Иначе сверкали клинки, в воплях не было отчаяния, в ангелоподобных, холодных как смерть рыцарях не было отчаянной ярости. Синие глаза не жалели их.
Мартин отбил тяжёлый прямой удар Тёмного Ангела, рванул поводья, чтобы конь унёс его от ещё одного титанического кругового удара.
Атака Дианы тоже была отбита рыцарем в серебристых латах, легко, с пол-оборота, от локтя, сложный удар просто разбился о сверкнувший клинок…
Мартин издал яростный клич и бросился на странного рыцаря, который не ведал ни страха, ни ненависти…
Ни единый мускул не дрогнул на лице рыцаря.
Истошно вопя, Мартин обрушил на него серию своих коронных быстрых рубящих ударов – тех самых, которыми он прикончил мародёров, которые сожгли дом вместе с его семьёй, не найдя ничего такого, чем можно было поживиться. Он ещё помнил их дикие вопли, вопли отчаяния и изумления, помнил, как отползали они, держась за распоротые животы, рассечённые глаза, за промежности, визжа как свиньи, волоча свои кишки по земле, а он, дрожа от ярости и гнева, горя, глотая слёзы, смотрел, как цепляются они своими вшивыми руками за свою поганую жизнь. Он не подарил им лёгкой смерти. Они подыхали, извиваясь, скуля, дрыгаясь в луже своей крови… а рядом полыхал его дом… уже замолкший…
Гнев ослеплял его…
Он чувствовал эйфорию, слыша свист клинка, который сейчас с сочным звоном пробьёт латы, плоть, кости….
Каково же было его изумление, когда вместо сочного удара он услышал яростный звон столкнувшихся клинков.
Он не отскочил…
Ему уже было всё равно. Он смотрел прямо в глаза рыцарю, в синие бездны…
Рыцарь изменился в лице:
- Сзади!! - крикнул он.
- Аккурат, сука!
- Пригнись, чёрт тебя дери!!! – неожиданно стальные пальцы мёртвой хваткой впились ему в грудки и резко дёрнули вниз.
Мартин услышал, как над ним просвистел клинок.
Вальрен перехватил поводья лошади молодого разбойника, рванув её в сторону от зоны удара, а сам пришпорил Мьёлльнира, рванув навстречу легковооружённым всадникам с затертыми гербами Империи.
«Он же спас меня!» - Мартин ошалело смотрел на то, как рыцарь в серебристых латах и сером плаще яростно отбивается от троих всадников в латах и закрытых шлемах, не давая им подойти ни к Мартину, ни к ошарашенной от внезапной атаки Диане.
Странное чувство родилось в них… будто бы рыцарь защищал их… отчаянно, яростно, словно бы они были его детьми… и это сдавливало горло, заставляло ныть сердце, ведь впервые за них кто-то заступался, впервые кто-то прикрывал им спины просто так…
- ЭЛЬХЕРТ!!! – рычал Вальрен, нанося широкие, сильные удары, пытаясь расколоть щиты теснящих его мародёров. - Не трогайте юнцов!! Пусть твои Ангелы прикроют их! Мародёры не должны пройти….
Он чуть не пропустил страшный рубящий удар сверху.
Резко крутанув мечом, он снёс щит с руки всадника, и, завершая связку, снёс ему голову, выпустив двойной фонтан крови…
«Сумасшедший! - подумал Эльхерт Хельборг, но всё же остановил руку, которой намеревался разрубить нить жизнь юного разбойника,. - Но с добрым и отважным сердцем, каковых мало».
- Защищай, Ангелы!!! – прорычал комтур, прикрывая от арбалетных бельтов молодого парнишку в сером плаще, - In Nomine Dei!!! Ins Orders’ Nehmen!!!
Молодые разбойники, ошалевшие, растерявшиеся, и не заметили, как оказались за крылатыми спинами Тёмных Ангелов, которые, словно кара небесная вознеслись над ошарашенными мародёрами.
Среди мародёров оказались и пикенеры, и арбалетчики. Действовали они слаженно и умело, взяв Тёмных Ангелов в кольцо, не давая ни ударить, ни прикрыть товарища. Конники и пехотинцы лезли в каждую дырку, отчаянно пытаясь сломать непоколебимый стальной строй.
Резкий удар снёс с Эльхерта Хельборга его крылатый шлем…
Конь вздыбился, дико заржав, забил в воздухе копытами. Два копейщика валятся на дымящуюся от крови землю с расквашенными всмятку лицами. Конник отлетел от него, дико воя, зажав руками рассечённое, окровавленное лицо…
Сталь сверкала, словно вспышки молний, часто-часто дробила, словно дождь. Бряцали латы, оглушительно звенело оружие, выли раненые, дико рычали сражающиеся.
На Вальрена налетел могучий латник верхом на вороном коне, вооружённый длинным, тяжёлым мечом.
С первых же ударов, Вальрену показалось, что он смотрит на свою смерть. Удары были такие, что он едва удержался в седле, и следовали друг за другом быстро, резко…
Он едва успевал защититься, а о контратаке ему приходилось лишь мечтать.
Тёмные Ангелы стояли, бились отчаянно, яростно, словно молнии сверкали их мечи, поющие, рассекая воздух, взвизгивающие от удара о сталь, смачно врезающиеся в плоть…
Вальрен уклонился от широкого удара, разметал атакующий финт, и, наконец-то зацепившись за ошибку латника с затёртым имперским орлом, атаковал сам.
Два удара от локтя служили отвлекающим манёвром, сбил с толку круговой финт, перетёкший в мощный прямой удар, пробивший латы, плоть и кости…. но не повредивший жизненно важные органы.
- Ублюдок!!! – выдохнул латник, схватившись за рану. - Чтоб ты сдох, отродье Ван Гельт!!! Отходим!!! Отходим, мать вашу!!!
Вопли, лязг стали, затем, упившаяся кровью тишина и кровавый туман, поднимающийся с земли…
Мьёлльнир, ещё не отошедший от боевого опьянения, плясал, рвал поводья, похрапывал.
Вальрен смотрел вслед удравшим единицам выживших, опустив окровавленный меч, горестно, непонимающе.
- Кристиан фон Линдерхофф, - выдохнул он надломлено. - Как ты смог…
Кристиан был хорошим другом Вальрена. Вместе они выезжали на задания, вместе пробивались сквозь орочьи орды, вместе плутали в диких тёмных лесах Каэддэйна, вместе голодали и замерзали, отчаявшись увидеть тепло родного дома… когда-то Кристиан даже вытащил его, Вальрена, тяжело раненного из-под самого носа демонических гончих, тащил его на себе сотни лиг, носил ему еду, обрабатывал раны, защищал от варгов и гарпий Каэддэйна…. это был рыцарь без страха и упрёка, рыцарь чести и слова, эталон, идеал… что же тогда с ним стало… почему он предал… что сломило его Дух…
Неужели так преображается человек перед лицом голода и смерти? Тот, кто некогда смеялся Костлявой в лицо, кто мог не дрогнув стоять в одиночку, с опущенным мечом, решительно, сверкающими прищуренными глазами смотреть на несущуюся на него орду пылающих, жаждущих крови демонов….
- Зачем ты это сделал? – глаза Йорга резкие, словно два клинка.
Борх молчит, глядит зло, исподлобья. Диана спокойна, рядом с ней, парнишка с волчьим лицом внимательно смотрит на своего спасителя, с нарождающейся хрупкой надеждой и отчаянной мольбой.
- Ты б лучше спасибо сказал, - буркнул Эльхерт, отирая меч, убирая его в ножны.
- И что теперь? – продолжал Йорг. - Сдашь нас, ради этого ты так старался, спаситель хренов, чтоб барыши за наши буйны головы срубить?! Что молчишь?! Отвечай! Ни я, ни мои подопечные в сказки о доблестных рыцарях не верим… насмотрелись вдоволь на этих доблестных охотников за наградами… какие, значит, у подлости бывают маски… ты прям сама доброта… ловко, нечего сказать.
Вальрен смотрел Йоргу прямо в его глаза, исполненные пережитых ужасов, страданий, повидавших самые различные проявления зла, убедившиеся, что в этом мире ничего, кроме зла и подлости нет… и в глубине их теплились искорки надежды….
- Зачем ты спас нас, рыцарь? – повторил Йорг, чувствуя себя мерзко и паршиво, понимая, что обвинения, возводимые на странного рыцаря, дерзки и напрасны. Это было видно по ясным, синим, словно небо, глазам…
- Зачем! – глухо ответил Вальрен. - Затем! Хватит уже и страданий, и крови…
Он убрал в ножны меч.
- Можете остаться со мной, - глухо проговорил Вальрен. - Если хотите. Мораль не мне вам читать. Я и не собираюсь… просто мне жаль. В мире иногда протягивают руку падающему, даже чаще, чем можно подумать. А самое интересное, что там даже любят и жалеют… и эта любовь распространяется куда дальше, чем можно саркастически подумать...
Вальрен помолчал, затем добавил:
- У меня друг, теогонист. Если вы согласитесь идти со мной, я вас пристрою к его монастырю. Успокойтесь, вас накормят, напоят, не станут выбивать из вас дурь, навязывать обеты послушания и смирения, не будут полосовать кнутами. Вы будете полноправными жителями прихода. Сможете приложить свои силы в куда более благородных целях, нежели грабёж путников. О вас будут заботиться, научат грамоте и прочим премудростям, интересным и занимательным вещам… скучать не придётся, уверяю.
Они тронулись молча.
А через две недели Серые Призраки встали на стены Береславы, плечом к плечу с имперскими паладинами, по доброй воле, по своему желанию, и их стрелы точно и метко били осаждающих предателей…
Издалека отвратно потянуло дымом пожарища. Едкий запах стелился по холодному воздуху, подрагивающему от приглушённых криков и звона, сильно напоминающего звон оружия.
Вальрен дал знак Йоргу.
Тот кивнул, и, тронув поводья своего пегого коня, осторожно поскакал вперёд и через мгновение растворился в дымке между деревьями.
Спустя некоторое время он вернулся, бледный, но сохранивший спокойное выражение лица.
- Деревня? – голос Вальрена был жёсткий.
- Да, - глухо ответил Йорг. - Это резня. На них прут орки и всадники. Очень напоминает организованное войско – кони в зелёных попонах, даже мелькнули знамёна – на знамёнах намалевано что-то вроде орла и бычьей головы.
Вальрен потёр глаза, мрачно вздохнув.
- Их кто-нибудь защищает?
- Я не разобрал. Дым коромыслом. Люди распсиховались, истерят, мечутся как угорелые. Не поймёшь, кто есть кто. Хотя мелькнули там знамёна, тоже с орлом, широкие такие, с крестами по углам и печатями. А под ними пехота в белых полукафтанах, открытых шлемах, с алебардами…
- Кнехты Беримира, - сразу определил Вальрен.
- И что теперь? – угрюмо спросил Эльхерт, подъехав к Вальрену. По его глазам было трудно различить или он был взбешён, или соглашался с командиром, или просто устало посылал всё на свете к известной матери, жалея себя, что ему выпала долюшка служить под началом командира, у которого определённо был талант ввязываться во всякие «занимательные» истории.
- Мы их не бросим, - глухо сказал Вальрен. - Атакуют с юга?
- Да, с юга, - кивнул Йорг.
- Прекрасно, обойдём их этим лесом и въедем в деревню с севера. Какая обстановка, Йорг?
- Кнехты вот-вот сломаются. Конники их крошат, как баба капусту, - покачал головой юноша. - Но молодцы ребята, держат их в роще перед деревней, не дают подойти. Хотя у тех и лучники есть, как минимум десяток, и зажжёнными стрелами сыплют так, что хоть стой, хоть падай.
Вальрен кивнул.
- Ну, вперёд, милостивые государи, задумку объясню по пути.
- Итак, Эльхерт, Йорг, разобьете наш отряд на два крыла, встанете на опушке за деревней. Там как раз взгорок, и деревья есть, в этой хмари вас не увидят, а вот вы сможете увидеть многое. Я попытаюсь собрать кнехтов, сражающихся в роще. Попробуем выманить их на поле перед деревней. Кавалерии там – раздолье. Как только зелёные хлынут на поле, бейте с обеих сторон, отрежете им путь к отступлению, ну а дальше….
Эльхерт Хельборг кивнул, с уважением посмотрев на сумасшедшего рыцаря без страха и упрёка. Этого же взгляда Вальрен удостоился и от Йорга, и от остальных Серых Призраков, и от суровых Тёмных Ангелов.
- Ну, да хранит нас Дэориал.
Орки ломились впереди закованных в латы всадников, восседающих на закрытых зелёными попонами конях, пытающихся проломиться сквозь плотное построение имперских кнехтов.
Дико ревели орки, круша щиты своими могучими топорами, расшвыривая алебарды, и строй кнехтов трещал по швам.
И тут Рейнальд Вальдхельм понял, что это конец. Если строй сломается, каждый окажется сам за себя, без поддержки товарища, против закованного в латы всадника с длинным кавалерийским мечом, против двухметровой махины с тяжёлым топором. Начнётся паника… а дальше резня.
Вот, в глазах его солдат всё отчётливее вырисовывается ужас… кто-то уже бросил алебарду… побежал один. Другой… строй трещит по швам. Орки дико воют, опьяненные кровью и болью, упорно нажимая, вырываясь вперёд, лишь бы рвать и кромсать человеческую плоть. Зелёные конники размахивают мечами, тщетно пытаясь достать пока ещё укрытых щитами и алебардами кнехтов.
Треск щитов, лязг стали, вопли, в дикой мешанине стали и плоти, как в мясорубке.
Строй трещал по швам.
И, наконец, дрогнул, сломался с надрывным воплем отчаяния и ликования.
Кнехты кинулись бежать.
Исполосованное шрамами лицо Рейнальда исказила дикая гримаса отчаянной ярости:
- СТОЯТЬ!!! – рычал он.
Его лихо загнутые усы встопорщились, глаза уже не выражали ничего, кроме буйной, пламенной ярости.
Дико рыча, он размахивал своим двуручником. Не подпуская к себе противника. Надменно колыхались перья на его берете, нагрудник, перчатки, брюки и сапоги насквозь пропитались кровью…
Орк дико рычит, замахнувшись на него ятаганом, Рейнальд уходит от мощного удара сверху, замахнувшись двуручником…. холодом полыхает его окровавленный клинок…
- СТОЯТЬ, ИМЕНЕМ БЕРИМИРА!!! СТОЯТЬ, МАТЬ ВАШУ!!! – рычит с седла Вальрен, несясь навстречу удирающим кнехтам. - В ПРЕДАТЕЛИ ЗАДЕЛАЛИСЬ, ЧТОБ ШКУРЫ СПАСТИ?!!!
- Так не сдюжить же, господин, - ошарашено промямлил кнехт. - Оно ить зазря помирать-то!
- Думаешь, смоешься от кавалерии, планируя на ветрах из своей задницы?!! В поле?!!! Единственное спасение - это встать и стоять, чтобы ни одна паскудная блоха меж вами не проскочила, стоять стальной стеной!! Ну, орлы!! Стройся, если жизнь дорога!! Зря ваши друзья живота не жалели?! Зря молились на вас ваши матери, жёны и дети!! За Империю, дети Дэориала!!!
- Ну, подходите, суки, так вашу растак!!! – голос Рейнальда сорвался в волчий рык.
Старый ландскнехт остервенело размахивает своим двуручным мечом, так, что тот слился в сплошную сверкающую полосу. Лошади визжат, шарахаются от него, скошенные богатырскими ударами. Всадник пытается подняться, но тут же его голова в шлеме смачно раскалывается, брызжа кровью и мозгами. Ещё титанический взмах – пехотинец неуклюже валится навзничь, картинно, будто бы поскользнувшись на льду. Прикрывается рукой, отвернувшись. Меч Рейнальда разрубает плоское лицо.
Рейнальд чувствует сильный удар в правое плечо, такой, что едва удержался на ногах. Он изумлённо уставился на белое оперение бельта, торчащее у него из плеча. Тут же получает удар по голове, сбивающий его с ног, выбивающий искры из глаз.
«Конец!» - подумал Рейнальд.
Огромный орк поставил ему на грудь закованную в грубую броню ногу, одаряя ландскнехта отвратным удушающим смрадом. Его рожа расплывается в плотоядной гримасе, а в красных глазах вспыхивает дикое торжество, когда он медленно заносит свой ятаган для последнего удара.
Вдруг, словно вспышка молнии, мимо пронёсся закованный в серебристые латы рыцарь и мощным ударом снёс орку голову. Тело, исходя фонтанами чёрной крови, рухнуло на колени, прижало Рейнальда, дёргаясь, извиваясь.
Это и спасло его от копыт тяжёлых всадников.
Он успел заметить, как серебристый рыцарь, бросился на них, словно орел на стадо овец, яростно размахивая мечом, нанося страшные удары, от которых звенел, содрогался сам воздух.
Сзади нарастал гул. Тело орка рвануло с Рейнальда, а сильные руки, вцепившись ему в плечи, вырвали его из-под конских копыт. Это были его кнехты, собранные, яростные, решительные.
- Мой меч! – крикнул Рейнальд.
Двуручник тут же оказался у него в руках.
С яростным, радостным рёвом, не обращая внимания на раны, старый ландскнехт бросился на напирающую конницу, на помощь своему спасителю, увлекая за собой ощерившийся алебардами строй.
Зелёные всадники напирали, ловко отбиваясь от ударов алебардами, но они всё же держались на почтительном расстоянии, ибо серебристый рыцарь бился яростно, дико, словно молния, остервенело отражая любую атаку, не подпуская к строю кнехтов на слишком опасное для них расстояние, держал их, что было сил, осыпая беспорядочными, но частыми и мощными ударами, не стоя на месте, облетая их словно ураганный ветер, выбивая из привычного ритма, сбивая с цели атаки, сметая со своего пути.
Пешие орки, не ожидавшие яростной и стремительной атаки с фланга, расстроили свои порядки, дико озираясь по сторонам. Сверкающая смерть появлялась ниоткуда, молнией, ураганом проносилась по их формациям, опрокидывая и топча зазевавшихся, легко разрубая головы пытающимся защититься… а кнехты чёткими прямыми ударами поддевали их на лезвия алебард, сметая слишком резвых, обращая в бегство трусливых. Орки ударились в бегство, но были затоптаны своими же конными союзниками….
- Сыны Империи! Шаг назад!!! – рычал Вальрен, сдерживая рвущихся на кнехтов тяжёлых конников, не давая им выйти в слабые фланги плотного строя.
Кнехты организованно отступали, иногда выбивая из седла латника, иногда скашивая визжащую лошадь.
Йорг напряжённо всматривался в синеющую дымкой даль, откуда доносился звон стали и дикие, яростные вопли. Что с ними? Может, их уже дорезают? А они с целым отрядом закалённых в боях, самых элитных воинов стоят и просто отрешённо наблюдают за разворачивающейся перед ними резнёй. Словно бы их это не касается, как будто они – утончённые эфемерные создания, кого не касаются приземлённые страстишки, сторонние наблюдатели. Это бесило и злило.
Бывший разбойник ещё раз покосился на тёмные каменные фигуры орденских рыцарей, стоящих поодаль.
- Сыны Империи!!! Шаг назад!!! – Вальрен снёс с седла ещё одного всадника, имевшего неосторожность поддаться пьянящему ражу, тут же к нему подскочило ещё двое, оба опытные и очень сильные. Их удары тяжелы, сыплются градом, Вальрен яростно крутит мечом, отчаянно отбиваясь, молясь Дэориалу, чтобы они опасно не задержали его в то время, как остальные зайдут во фланги кнехтам.
Зелёные всадники напирали, кнехтов теснили.
Лишь благодаря Вальрену строй держался, организованно отступал, держа всадников на расстоянии алебарды, ведя оборонительный бой. Сражаясь, а не панически, беспорядочно убегая.
В синеватой дымке, под пушистой, зубчатой стеной опушки сверкнули шлемы и наконечники алебард, показались белые полукафтаны кнехтов. Они отступали, а за ними лавиной выскакивали тяжёлые всадники на конях в зелёных попонах.
В дымке сверкают серебристые доспехи Вальрена, скачущего перед строем, только и успевающего отразить яростные и стремительные атаки противника, отбросить его от слабо защищённых мест; его меч, не знающий отдыха, прорисовывающий в воздухе косые, прямые, рубящие траектории, круговые богатырские удары.
Зелёных слишком много.
- Комтур, ну ей-богу вырежут их!! – процедил Йорг сквозь стиснутые зубы. - Пора!
- Рано, парень, - внешне спокойно бросает Эльхерт Хельборг, сильнее стискивая поводья переступающего с ноги на ногу коня. - Рано…
Йорг дёргает поводья своего пегого, выругавшись.
Кнехты отступали, прикрытые яростью Вальрена, упорством Рейнальда, своей храбростью и гневом, который таял под жаром отчаяния, усиливающегося при виде стройной, не убывающей толпы тяжеловооружённых конников.
Вальрен выбивался из сил… Мьёлльнир стал двигаться медленнее, воздух с хрипом вырывался из его лёгких, но и конь, и всадник продолжали бороться, яростно теснить противника…
- Шаг назад, Сыны Империи!!!
- Теперь пора! – Эльхерт Хельборг вытащил из ножен меч. С резким шипением выскользнула из ножен сталь. - In Nomine Dei! Ins Orders’ nehmen!!
Стройным клином, с боевой песней-молитвой Ордена на устах полетели в битву Тёмные Ангелы. С дикими криками - Серые призраки.
Земля дрожала под копытами коней. Воздух дрожал от спокойного, могучего хора, шипел у воздетых мечей.
Со смачным хрустом и скрежетом врубились во фланги зелёным Тёмные Ангелы и Серые Призраки, отрезав врагу путь к отступлению. Затанцевали клинки, рухнули стальным градом на головы ошарашенного врага, прорубая в его рядах кровавую дорогу. Кони проталкивались вперёд, топтали выбитых из седла…. орденцы опрокинули, смяли противника, шли сквозь него, как нож сквозь масло…
Рейнальд сидел на лавке, сложив руки на эфесе воткнутого в землю меча, меряя благодарным взглядом серебристого рыцаря, рыцарей Ордена Тёмных Ангелов и серых юных лёгких конников, в то время, как его голову перебинтовывала крестьянская девушка.
- Спасли вы нас, стало быть, - наконец сказал старый ландскнехт. - Мы теперь должники вам.
Удивительно быстро в деревне оправились от потрясения. Готовились отдых и еда, тянуло скупой, но сытной похлёбкой. Где-то неподалёку уже дебоширили собаки, кричали играющие дети. В общем, жизнь восстановила свой привычный ритм… что ж, не удивительно. Даже к мрачности и ужасу немного привыкаешь, и они уже начинает казаться не такими уж мрачными и ужасными.
- Куда же путь держите? – продолжил Рейнальд, кивком отблагодарив перевязавшую его девушку.
- К Береславе.
Кнехт сдвинул кустистые брови.
- Отступаем, значит.
Вальрен кивнул.
- Значит, всё намного паршивее.
- К Береславе движутся три могущественнейших графа Империи, - мрачно заметил Вальрен. - Те, кто выжил в неразберихе междоусобицы и продолжает надеяться на получении скипетра Императора. Мы давеча их видели. С ними и тёмноэльфийские наёмники, тяжёлая и лёгкая конницы, около трёх десятков хоругвей, многочисленные отряды тяжёлой пехоты. Я даже видел штандарты нечестивых культистов, хаоситов… своими глазами, иначе бы не поверил.
- Скверно, - Рейнальд встал. - Что ж, Вальрен, медлить нельзя. Собираем наших орлов, и уводим отсюда людей. Береслава большая, места хватит всем.
Вальрен кивнул, и, развернувшись на каблуках, направился к ожидающему его Эльхерту.
Комтур по глазам понял, что хотел сказать ему Вальрен.
«Ну разве это не безумие?» - подумалось Хельборгу.
Ладно, тогда как назвать то, что было уже до этого?
Комтур затруднялся дать ответ.
Береслава была построена около трёх тысяч лет назад. Говорят, на обломках эльфьей крепости, одной из многих, стоявших на этой земле. Город располагался на клочке суши, образованном в месте слияния двух рек, несущих свои тёмные воды к далёкому морю, и реки создавали ему впечатляющую естественную защиту.
Город был обнесён тремя кольцами могучих, толстых стен, выложенных из тёсанного морского известняка, усиленные мощными сторожевыми башнями, бойницами. С сушей город соединяли два широких моста, защищённых маленькими сторожевыми башнями-крепостями. Это создавало серьёзную преграду на пути захватчика.
Береслава была большим и оживлённым городом, своеобразным, великолепным. Узенькие улочки, обрамлённые аккуратненькими домами с красной черепицей, словно впитавшей в себя свет заходящего солнца. Улочки, словно речки, стекались в огромные многолюдные площади с располагающимися на них рынками, где в бурной толчее горланили торговцы, восхваляя свой товар, где горожане беседовали с суровыми воинами, где представляли диковинные фокусы, проявляли акробатические чудеса бродячие трубадуры, жонглёры и шуты. Частенько тут появлялись и бродячие «пророки» и шарлатаны и магики, искавшие благодарную аудиторию, соратников и верных преданных сотоварищей, в общем, поклонников, удивляя народ всякого рода «знамениями», которые, большей частью сводились к ловкости рук и, конечно же, полному отсутствию мошенничества. К таким сквозь толпу протискивались закованные в освящённые латы невозмутимые инквизиторы и воины-монахи, которые легко скручивали горе-лидеров и, успокаивая ошарашенный народ, объясняли, что их пытался одурачить очередной шарлатан, коих в такие трудные времена развелось тысячи, а так же недвусмысленно намекали проверить наличие кошельков, укоряли за то, что они вообще его слушали, а не Святых Отцов, истинных слуг Дэориала, а так же напоминали о проводящейся в конце дня вечерней службе, на кою те обязывались, как преданные вере, явиться.
На соборных площадях возвышались изящные городские соборы, поблескивающие шпилями, остроконечными крышами, переливающиеся разноцветными витражами, украшенные прекрасными скульптурами ангелов, взирающих на небеса в молитвенном экстазе. Здесь же располагались и многочисленные библиотеки, окружённые зелёными насаждениями и пестреющими многочисленными цветами клумбами. Чуть поодаль, утопая в зарослях лип и городских клёнов, окружённые стенами, возвышались шпили университета и Береславской академии наук, чья слава распространялась далеко за пределы Империи.
Казалось, пожар войны не тронул славную столицу. Или просто люди жили сегодняшним днём, мужественно сохраняя привычный ритм, готовясь к надвигающейся грозе, но не поддаваясь ни скорби, ни панике. В соборах шли молебны о защите и заступничестве Светлого Воинства, а люди и воины делились новостями, выспрашивали их у приезжих.
Многое изменилось, когда в город хлынули толпы беженцев, измученных, отупевших от ужасов и горестей. Словно мрак, застилающий солнце. Их вид, их рассказы о бандах разбойников и мародёров, от которых нет защиты, о трупах по краям дорог, о дымящихся остовах дворов, с обугленными телами - всё это глушило надежду, распаляло едкий, стискивающий, надрывный вопль отчаяния.
Но береславцы продолжали жить, не поддаваясь панике, продолжая с надеждой смотреть на крепче сжимающих оружие солдат, вглядывающихся в застилаемую дымом даль.
Копыта закованных в латы коней дробно застучали по каменной кладке моста. Свежий речной ветер и блики восходящего солнца на прозрачных волнах, казалось, вселили новую надежду, омыли её, подновили, как старый, прошедший не одну битву меч.
Чуть сзади ехали Серые призраки, а за ними, сверкая алебардами, чеканил шаг батальон Ренальда Вальдхельма.
Из лёгкой дымки выступили очертания приземистых крепостей, защищающих подступы к городу. Они, словно грозные стражи, возвышались над рекой. Выложенные из серого камня, с зубчатыми стенами, из-за которых проглядывали остроконечными крышами с развевающимися на холодном ветру знамёнами и штандартами.
Ещё издали Вальрен заметил скачущих им навстречу легковооружённых всадников. Приглядевшись, он заметил поблескивающие остроконечные шлемы, чешуйчатую броню поверх ладных кольчуг. Он сразу узнал в них лёгких конников Арадана из дружины князя Святослава.
Поравнявшись с рыцарями, они обменялись короткими приветствиями с вновь прибывшими.
- Вальрен Ван Гельт? – спросил араданец в нагруднике поверх кольчуги - видно, старший. Его конь плясал, рвал удила, встряхивая косматой гривой.
Вальрен кивнул.
- Наследник ждёт вас в Хельмделе.
Вальрен не особенно удивился, что Наследник изволил остановиться в одной из крепостей, защищающих подступы к Береславе. В эти дни это было естественно.
Вальрен кивнул и тронул поводья коня.
Араданцы присоединились к отряду рыцарей.
После недолгого молчания старший дружинник загадочно спросил:
- Гроза близко?
- Скоро она разразится под Береславой, - ответил Вальрен. - Раньше, чем мы думали.
- Кто из них? - во взгляде сурового северянина промелькнуло беспокойство.
- Сложно сказать. Кажется, фон Гёльвейст. С ними мы видели и вымпелы Хельфдейна и де Гейела. Об остальных же ни слуху ни духу.
- Возможно ли такое, что остальные сгинули в резне, остались только эти, которые ещё метят на престол?
- Не исключено. Но я бы не надеялся на такое чудо. Чудес становится всё меньше.
- Зато неприятных неожиданностей больше, - горестно усмехнулся араданец. - Значит, всё-таки фон Гёльвейст, Хельфдейн и де Гейел смогли столковаться. Чувствую, река запенится от крови и потемнеет от трупного смрада, - что-то волчье промелькнуло в выражении лица араданского дружинника. - Ээ, нет, голыми руками нас не возьмёшь. И не в такое вляпывались. А мечи наши ещё попируют всласть.
- Хороший настрой, - заметил Вальрен. - Надеюсь, он нам поможет.
- Во всяком случае, укрепит наши удары.
Беримир, наследник имперского престола, единородный сын Магнуса Святого, напряжённо всматривался в горящую закатом даль. Заложив руки за спину, нервно сжав пальцы.
Отблески заката, льющегося сквозь высокое, но узкое стрельчатое окно играли на его красивых латах, украшенных позолоченной гравировкой, золотым орлом на нагруднике. Широкий синий плащ с вышитым на нём орлом, символом Империи и рода Корвин, ниспадал до щиколоток. На бляхах у могучих наплечников красовался герб – четырёхпольный с белым восьмиконечным крестом и имперским орлом. На широком поясе с золотой пряжкой висел меч с изысканной гардой, острым эльфьим навершием. Рукоять оплетали золотистые нити.
- Ты оправдал ожидания, Вальрен, - тихо молвил Беримир. - Спасибо тебе, и от меня, и от лица народа Империи.
- Это мой долг, Наследник, - ответствовал Вальрен.
Наследник повернулся к собеседнику. Его лицо, обесцветившееся, несло на себе печать отчаяния, серые воспалённые глаза всё ещё горели надеждой.
- Так, значит, фон Гёльвейст, Хельфдейн и де Гейел. Серьёзные противники, особенно фон Гёльвейст. Уверен, что они собрались именно под его знамёнами. Мне ведом его нрав, амбиции. Только я бы никогда не поверил посулам, на которые он столь щедр.
- Ситуация складывается никудышная, мессир, - начал Вальрен. - Когда мы и рыцари комтура Хельборга видели их в последний раз, они были уже в Альвенланде, пересекали реку Креен. Соотношение сил – один к трём, у них численное преимущество. Тем более, их поддерживают банды лесных разбойников, возможно, и банды культов Матери Тьмы и Хаоса Неразделённого.
- Замечательно. Фон Гёльвейст прекрасный оратор. И убеждать, применяя кнут и пряник, умеет здорово. Ещё что-нибудь?
- Да, ещё я видел воинов в воронёных лёгких латах, остроконечных с резкими узорами. На них чёрные плащи с подбоем цвета индиго и серебристые узоры. И на плащах накидки из человеческой кожи. Сомнений нет, Тёмные эльфы.
Наследник тяжело вздохнул и устало потёр глаза.
- Ты уверен?
- Сомнений быть не может. Сам бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами.
- Наёмники из клана Аэн Драадх, - безысходно выдохнул Беримир. - Эти не признают ничего, кроме денег, и для них нет ничего святого. Это изгои и среди Тёмных Aen Seidhe, известные кровожадностью, запредельной жестокостью и неудержимость боевого безумия. Сколько их?
- Около дюжины.
- Диверсионный и разведывательный отряд. Неплохо. Лёгкая конница, лесные разбойники и Аэн Драадх идут в авангарде, совершая глубокие рейды, наводя ужас, отбивая всякую охоту к сопротивлению, а тяжёлая конница и пехота добивает обезумевших от ужаса. Отлично, ничего не скажешь. И скоро они будут здесь, возможно, уже завтра утром. Ну что ж, посмотрим, насколько крепки стены Береславы, выдержавшие боевые кличи Хаоса.
За кованой дверью послышались скорые шаги.
Вальрен и Беримир как по команде обернулись.
Одному Дэориалу известно, какие чувства взвились в них, какой титанической силы и мучительности, когда они увидели ввалившегося в комнату, рухнувшего на колени солдата в помятых, окровавленных доспехах, в пробитом шлеме.
- Мессир, - начал он хрипло, прерывисто, опершись на руку Вальрена, когда тот, подбежав к нему, поднял и, проводив до кресла, усадил. - Мессир… бресталийцы… войско де Лирвэна… перешли уже Вальденбах… фон Гёльвейст с де Лирвеном пожали друг другу руку на мосту через Вальденбах… над гибнущей Империей. Их тысячи… мессир… пала Империя… нам конец…
Солдат захрипел, зашёлся диким кашлем.
Беримир бросился к дверям:
- Лекаря!! – заорал он во тьму коридора. - Лекаря, живо!!
Топот кованых сапог. В комнату ворвались лекарь в кольчуге и два помощника. Они легко подняли раненого.
- Что произошло? - лекарь глядел растерянно и дико. - Битва уже началась?
- Ничего особенного, война продолжается, - с притворным спокойствием ответил Беримир.
Когда они ушли, Беримир бессильно опустился на стул, стоящий перед столом, заваленном картами, исчерченными стрелками квадратами, обозначающими расположения войск, и все они были войсками противника, а все стрелки хищно тянулись к Береславе.
- Империя уже не просто в огне, - выдохнул Наследник. - Она уже обращена в пепел. И пепел этот падает на Береславу. Есть ли дальнейший смысл сопротивляться? А, Вальрен?
- Есть! – уверенно ответил Вальрен. - Бресталийцы всё равно бы напали, а фон Гёльвейст объединил бы силы с доверчивыми и слабыми графами. Остальные, кто потакал бы амбициям, были бы уничтожены. Подняли бы голову разбойники, хаоситы. Напали бы орки и Тёмные эльфы. А мы бы остались одни. Мессир, это уже было. Отчаяние уже не раз ползало по землям Империи, травило сердца. Но наши предки стояли, стояли и надеялись, крепко держались за меч и за веру. Так будет и сейчас. Мессир, мы с вами до конца. С вами духовно-рыцарские Ордена. Даже Орден Тёмных Ангелов, ставший независимым, верен древним клятвам. С вами могущество Дэориала. Я верю, мессир, мы выстоим, победим, как побеждали наши предки!
- Надежда… ты, ведь о ней сейчас говоришь, - горестно сказал Беримир. - Но она уже покинула эти земли.
- Нет, мессир, она ещё живёт. Это и вы, мессир, на вас надеются люди, пленники, вашей защиты ждут, в вас верят. Вы – наследник, вы, помазанник Дэориала, кто сильнее тысяч еретиков.
- Что ж, Вальрен… я буду со своими подданными. Завтрашний день всё решит.
В эту ночь Вальрен видел странный сон.
Как будто это было в реальности, но в то же время удалённой от материальности мира, сокрытой в невообразимых высях.
Он ехал по живописной долине, поросшей белыми цветущими деревьями, по дороге, струящейся к белоснежным ступеням, прорезающим скалы, петляющими по поросшим деревьями склонам. Его конь, хоть, как и он, был закован в латы, но ступал мягко, едва слышно. А он сам ощущал небывалую лёгкость. И в душе, и телесно.
Они выехали в ещё одну поросшую деревьями долину, и перед ними вознёсся захватывающий дух лёгкий, играющий витражами, белоснежный замок с высокими башнями, сияющими в прекрасной лазури. Навстречу ему выехал рыцарь в белоснежных латах, верхом на сияющем белизной коне. Его полуоткрытый шлем был украшен на гребне изогнувшем шею прекрасным лебедем, расправившим могучие, прекрасные крылья, шлем без забрала, с изящным наносником, закрывающий щёки, напоминающий эльфийский, или тот, который носили рыцари народа полуангелов, но отличающийся ещё большей красотой.
Вальрен остановился в изумлении и трепетном благоговении.
- Кто ты, и где я? – спросил он.
- Ты у стен Монсальвата, Рыцарь Света. Иди за мной. Тебя ждут, - голос белого рыцаря мягкий, спокойный.
Вальрен не осмелился спросить больше ничего, лишь пошёл следом.
У ворот замка они оставили коней и затем через них вошли в купающийся в Свете зал, подошли к престолу, сияющему Чистотой солнца. Изящные колонны поддерживали белоснежные и небесно-голубые своды. Этот зал был прекрасен. Вальрен чувствовал, что другие залы ещё более прекрасны, но пока в них он войти не может. Но очень скоро войдёт. Откуда он знал это? Не важно… просто чувствовал, знал, что ему это суждено.
Белый Рыцарь остановился у престола, протянул руку, затем обернулся к Вальрену. В руке он держал длинный красивый меч с серебристым эфесом с выгравированными на гарде письменами. Вальрен не мог их прочесть, но знал, что это Сила, Сила Света заключена в их переплетениях, вензелях. Сам меч был зачехлён в бархатные ножны тёмного цвета. От него исходила небывалая мощь.
- Он твой, Рыцарь Света. Это меч Монсальвата. Владей им. Он твой, пока ты борешься за Правду, заступаешься за слабых и невинных.
Вальрен принял великий дар, опоясался им.
- Обнажи меч, сожми его рукоять.
Вальрен легко извлёк его из ножен, и вздох восхищения вырвался из его груди. Меч сиял чистым светом, будто бы сам был выкован из света.
- Обернись.
Он стоял на возвышении, верхом на своём коне, а перед ним, хором, грозным, праведным, приветствовали его белые рыцари в шлемах, украшенных лебедиными крыльями. Воздев мечи, они приветствовали его.
- Это – твоё воинство, Рыцарь Света. Они всегда пойдут за тобой, куда бы ты ни пошёл. А ты, Вальрен Ван Гельт, ты совершишь предначертанное. Ты, Вальрен Ван Гельт, приведёшь истинного помазанника, Беримира Корвина к Алтарю Береславы. Ты разобьешь силы отступников и вернёшь Империю к Трону Творца. И вновь она познает счастье и свободу. Ты принесёшь ей Свет. Это предначертано тебе свершить.
- Но кто ты?
- Мы скоро увидимся, Брат-Рыцарь Грааля.
Вальрен неожиданно проснулся, один, во тьме кордегардии. Звёзды приветливо улыбались ему из окна, с тёмного небосклона.
Во мраке поблескивал его меч. Вальрен приподнялся и коснулся его холодной рукояти. Сила отозвалась.
- Да исполнится то, что предначертано.
Дым пожарища застилал небесную лазурь. Примостовые крепости уже полыхали, как большие костры, исходя криками дорезаемых защитников. Пехота Бресталии, ещё сдерживаемая арьергардными боями отходящих тяжёлых пехотинцев и арбалетчиков, медленно, но верно подползала к воротам Береславы. Араданские лучники осыпали бресталийцев стрелами с высоких стен, камнемёты слали увесистые гостинцы на противоположный берег Гольдвины, прямо в колыхающееся море сверкающей стали и пёстрых знамён. С противоположного берега так же летели булыжники и стрелы, сметающие со стен защитников. Инквизиторы и воины-монахи творили боевые молитвы, укрепляя дух воинов, испепеляющие летящие в них стрелы. Молитвы-заклинания градом лазурного огня обрушивались на подступающих врагов, испепеляли заклятия, брошенные культистскими богомерзкими гимнами, усиливали заклятия араданских кудесников и кудесниц.
Но враги всё прибывали.
Тяжёлая пехота Бресталии отступила, сдавшись дождю стрел и камней, и на её место хлынули лёгкие банды вооружённых луками хаоситов и разрозненные бойцы клана Аэн Драадх, отвлекшие значительные силы.
Сделать вылазку и провести рейд по формациям осадных машин никоим образом не удавалось. Защитников Береславы упорно давили.
Наконец, огромный магический метеорит свалился на ворота, погребя под собой две дюжины защитников, имперцев и араданцев, превратив их в жалкие обломки, и с диким ликованием туда хлынули разбойники и Аэн Драадх, а за ними лёгкая конница Бресталии и фон Гёльвейста.
- Готоовсь!!! – зарычал Беримир, перекрикивая грохот битвы, надвинув на лицо забрало своего крылатого шлема, украшенного цветастыми материями и короной Империи.
Его невысокий гиппогриф когтями скрёб по брусчатке, копытами задних ног рыл землю, приподнимался на дыбы, расправляя могучие крылья, испуская громкий, яростный клёкот вызывающего на битву.
- Вы, мои братья! – рычал Беримир, подняв меч. - За Дэориала и Империю!!
Ответом ему был рёв, вырвавшийся из сотен глоток окровавленных, но всё ещё надеющихся воинов.
Беримир пришпорил гиппогрифа – зверь, взмахнув крыльями, ринулся на врага с невероятной скоростью.
Удар был для Наследника едва ощутим, гиппогриф разметал длинные копья, сгрёб передовые ряды, вклинившись в порядки бресталийской тяжёлой пехоты, оказавшейся без помощи.
Беримир был отчаянно зол. Отчаяние распаляло его ярость, и пощады он не давал никому, рубя вокруг себя как бешеный.
Его воины, имперская латная пехота и араданские дружинники, вклинившись в оборону бресталийцев, начали их теснить.
Из-за спин бресталийцев полетели стрелы. Дико воя, из-за них, уже бегущих, выскочили воины в тёмных плащах, с длинными луками. Они прикрыли отход бресталийцев, заставили отступить Беримира и его солдат.
Араданцы были вооружены легче, и им тоже было свойственно опьянение боевого безумия.
Почти не прикрываясь продолговатыми узорчатыми щитами, они бросились вперёд, очень скоро нагнали лучников и сцепились с ними врукопашную, нанося скорые и страшные удары.
Те не ожидали такого поворота событий, и, уйдя в глухую оборону, начали отступать… нет, они уже бежали, а опьянённые яростью дружинники на ходу рубили и кололи их.
Их гнали до самой внешней стены…
Тут-то имперцы и араданцы ошиблись.
С двух сторон на них налетела лёгкая конница фон Гёльвейста, а всякие пути к отступлению им перекрыли изящные воины в чёрных остроконечных латах, Аэн Драадх.
Пришедшие на помощь береславские рыцари и кнехты, араданские тяжёлые конники и дружинники также попали в челюсти ловушки.
И тут воздух содрогнулся от рёва боевых труб, от грома, выбиваемого копытами закованных в латы коней.
Рыцари Ордена Тёмных Ангелов, сверкая латами, ведомые Вальреном Ван Гельтом, тяжёло и мощно врубились в порядки штурмующих, мощным клином расстроив их порядки, топча скошенных мечами пеших, сметая с седла всадников.
Освобождённые из кольца громыхнули оружием о щиты, радостно прорычав славословия избавителям.
Наследник отсалютовал Вальрену. Но тут же осёкся.
Или ему показалось, или действительно он видел сияние, исходившее от рыцаря в серебристых латах, летящего в бой, от которого в ужасе шарахаются вражеские пехотинцы, и всадники едва сдерживают вопящих, вздыбливающихся коней.
В этом рыцаре, Вальрене Ван Гельте, словно полыхал Огнь Небесный, поджигающий искры божественного Вечного Огня во всех, кто шёл с ним рядом.
Это же почувствовал и Беримир, и бывшие с ним.
Воспрянувшие духом, они последовали за Вальреном и его рыцарями.
Атака Беримира и Вальрена была более чем молниеносной и яростной. Осаждающие видели рыцаря в сияющих латах, с исходящим от него страшным гневным светом праведного гнева. Они бросали оружие, пытались убежать, но кара настигала их…
Порядки врагов дрогнули, треснули, как прогнившее дерево, поддавшееся удару сияющего меча…
- Вальрен! Вальрен! – скандировали воины над поверженными знамёнами врагов.
После победы над Бресталией и объединёнными силами мятежников и культистов и очищения имперских земель Беримир обрёл корону. И стал мудрым и добрым правителем.
Но среди вельмож и царедворцев нашлись те, кто завидовал и боялся растущей популярности Вальрена среди люда и кметов. Они боялись, что они станут не нужны, что он отнимет все их привилегии и почести, дабы укрепить свою власть.
Они не знали Вальрена…
И решили они прибегнуть к коварству и хитрости.
Ещё издали Вальрен заметил направляющихся к нему воинов-монахов.
Он спешился, передав поводья мальчику-оруженосцу. Тот вопросительно-обеспокоенно посмотрел на своего сюзерена.
- Не бойся, - успокоил его Вальрен. - Это монахи.
- Вижу, сударь, - кивнул тот. - Только больно взгляд их мне не нравится.
- Сейчас я тебе скажу кое-что, ты выслушай. Любовь подразумевает каплю жертвенности.
- О чём это вы, сударь?
- Сейчас поймёшь.
Инквизитор подошёл к Вальрену. Тут же монахи схватили его за руки и надели на него цепи.
- Мессир! – воскликнул от негодования и растерянности оруженосец. - За что вас?!! Святые Отцы! Как же это?!!!
- Виль! – спокойно ответил Вальрен. - Что я тебе говорил?
- Да, - всхлипнул оруженосец, - Я понял…. - и добавил, смотря вслед: - Он же добряк… и верует правильно! За что ж его?!!
- Итак, - инквизитор сплёл пальцы, его сухое, морщинистое лицо ничего не выражало. - Ты утверждаешь, будто ты не виновен.
Его коллеги зашептались.
Вальрен стоял перед ними в рубахе, вымокшей от пота и крови, на брючинах виднелись кровяные пятна. Палач уже толковал с ним. Лицо его, уже побледневшее, было покрыто ссадинами и синяками. Руки посинели от тяжёлых оков.
- Да, я продолжаю на этом настаивать, - он был пугающе спокоен, правда, голос уже дрожал от боли и голода. - Я невиновен.
Инквизиторы опять возмущённо зашептались. В их зловещих глазах поигрывали огоньки пламени свечей, стоящих на тяжёлом дубовом столе, освещающих просторную комнату с дыбой, ведьминым креслом, пугающие сверкающие стержни, ножи, иглы и прочие малоприятные принадлежности. Палач, в алой робе, в глухом колпаке стоял поодаль, скрестив могучие руки на груди.
- И ты утверждаешь, что не обманом, будто ты посланник Дэориала, приказал Тёмным Ангелам идти в безнадёжную атаку на бресталийцев.
- Нет.
- И ты не заклинанием вызвал ужас и смятение в бресталийцах.
- Нет. Если, конечно, утренние и вечерние молитвы вы не считаете заклинаниями.
- Смотри, не хитри! Есть множество свидетелей, готовых подтвердить, что не слова молитвы ты бормотал перед боем.
- Те, кто, подслушав, доносил на меня, услышали лишь то, что хотели услышать.
- Как же ты заставил горстку рыцарей идти за тобой на целое войско?
- Спросите у них сами.
- И почему они поверили тебе, когда ты говорил им, будто ты – послан Дэориалом?
- Вы снова задаёте один и тот же вопрос. Я не утверждал, будто бы я посланник. Я просто подбодрил их словами, что Дэориал с нами, и мы за него идём в бой. За Истинного Наследника и помазанника Его. Разве в этом есть что-то преступное?
Инквизиторы вновь зашептались.
- Итак, затем, когда тебе вверили войско, ты начал очищение Империи, так?
- Да.
- И ты вёл отчаянную атаку на крепость Садденбург, да?
- Да.
- И ты же от имени Дэориала велел защитникам сложить оружие.
- Нет. Я просил одуматься еретиков именем Императора.
- Показания свидетелей говорят об ином.
- Это, случайно, не те, кому не нравится то, что я вообще появился, кому я мешаю водить бресталийцев на Империю, когда она и так исходит кровью? Нет, инквизитор?
- И ты ещё смеешь дерзить, дьявольское отродье?!
- Нет, инквизитор, - спокойно ответил Вальрен. - Дерзите вы, перед лицом Дэориала пытаясь оклеветать человека, возведшего на престол законного наследника Империи.
- Замолчи!
- Только я не понимаю одного. Вас так ловко обманули или пообещали что-то?
- Палач! Видно, ему было мало! Продолжить пытку!
Палач надвинулся сзади, сорвал с Вальрена рубашку и хотел было его поволочь к дыбе, но он отстранился, и, стиснув зубы, готовясь к предстоящему, пошёл сам….
Шли недели. Отец Вальрена и Беримир тщетно пытались уговорить Верховных Инквизиторов отпустить Вальрена и оправдать его. Везде им отказывали, ибо власть Церкви Дэориала и власть Императора в Империи стоят наравне. А обвинения, предъявленные Вальрену, были чересчур серьёзны.
Хоть и было ясно, что высосаны из пальца.
Из небытия Вальрена вырвала ледяная вода. Он лежал распластанный на столе, тело ныло и ломило, боль, казалось, рвала каждый нерв. Алым жаром проплывала в глазах.
Из полумрака выплыло лицо инквизитора.
- Итак, ты признаёшься в ереси и чёрном колдовстве?
Вальрен застонал.
- Хочешь ещё? Следующие муки ещё страшнее, чем ты можешь себе представить.
Вальрен отвернул голову.
- Пойми, несчастный. Мне жаль тебя, и я желаю тебе добра. Я могу остановить истязания, с тебя снимут оковы. Только сознайся в преступлениях. Скажи: виновен, каюсь.
Вальрен молчал. Боль высосала из него все силы. Щипцы, клещи, стержни, ножи уже не оставили на нём ни клочка живого места. Сломанные кости болели, сводили с ума.
Он уже был уверен, что сошёл с ума. Уже давно у него начались галлюцинации, а мысли представляли из себя обрывки, вихри сумасшедшего танца, теряющиеся, путающиеся, распевающие странные и страшные песенки.
А Инквизитор обещал, что прекратит это, что не даст больше рвать его на куски.
Как соблазнительно… как желанно.
- Я жду, Вальрен. Я помогу тебе… я жалею тебя…
Больше сопротивляться от не мог. Его смяли, сломали. Клещи вырвали, а раскалённые щипцы сожгли его волю… его покинули все, его предали…
Едва уловимо Вальрен кивнул….
23 мая Вальрен Ван Гельт был сожжён на костре как еретик и чернокнижник на площади Сильвестра при большом стечении народа. Он не стенал, не кричал, даже тогда, когда пламя охватило его, и многие из очевидцев казни плакали…
Спустя три года император Беримир добился пересмотра дела, и Вальрен был признан невиновным….
А ещё через год Вальрен был признан небесным Стражем Империи, первым Рыцарем Грааля. И ему молятся имперские воины, прося о заступничестве в битвах, о защите Империи и о сохранении жизни в самых безнадёжных ситуациях в битве…
Вальрен ехал по живописной долине, густо поросшей великолепными, белоснежными деревьями.
Впереди проступили очертания прекрасного замка, искрящегося витражами.
А навстречу ему выехал белоснежный рыцарь в шлеме, украшенном лебедиными крыльями….