Вечер тридцать первого декабря. Всё говорит, что скоро, скоро… По-особенному отсвечивают лиловым сугробы… Так тянут ввысь серебристые ветви…
    А прохожие будто и не замечают всей этой красоты! Гонят себе с последними приготовлениями… Шумно отдувающийся дядька с пылающими щеками теряет мандарины из одного из своих многочисленных свёртков…Томка спешит выловить их из снега и запихивает в оттопыренные карманы его куртки... Наверное, уже с нетерпением поджидают отца семейства такие же краснощёкие полненькие ребятишки…
- Спасибо, девочка! С Наступающим! - доносится ей вслед.
    Кто-то совсем рядом пронесся мимо Томки, чуть задевая торчащей из-под мышки ёлкой, и её резко обдало терпким хвойным духом.
    В этот раз дома впервые нет этой лесной украшенной гостьи, всем как-то не до неё было… А вот у подруги, где группа одноклассников собиралась встречать Новый год, давно уже стоит, стройная и нарядная, как невеста…
    Почему-то в последний момент Томке не захотелось идти в эту привычную компанию и пришлось сослаться на якобы устраиваемый домашними праздник. Дома же, наоборот, сообщила, что собирается к одноклассникам... Не могла же она вдруг возвестить своим, что идёт туда - не зная куда, и за тем - не зная чем! Вообще-то Томка знала, что она идёт за чудом, не таким, как в обычный Новый год, особенным…
    Созвонятся, конечно, и всё выяснится, а пока наслаждаться свободой! Разве она в свои шестнадцать с половиной не хозяйка самой себе? Не свободна на всём белом свете как этот летящий снег?
- В Соборный парк лечу, я так хочу! - Заговорила в рифму и, раскинув руки, влетела таки прямо в сугроб, да ещё с дерева посыпалось… Какое нежно-розовое небо, будто и не на закате… Привет, сказочные деревья! И тебе! И тебе! И тебе! Разоделись, что не узнаешь, и каждое по-своему… А воздуха здесь! Так хочется побежать как маленькой, подпрыгивая к самым верхушкам… свалилась… подумаешь, это же пух,… только из сапога вытрясти...
    Какими волшебными кажутся издали разноцветные фонарики! Хорошо, что универмаг сегодня допоздна, и погреться у батареи, и обсушиться…
    Ничего себе, под занавес очередь за игрушками! Прямо змеиными кольцами, в длину огромного зала не вмещается… Надо бы встать в неё, и смотри спокойно на эти прозрачные шары! Приличнее всё же, чем со стороны… И чтоб ничего не подумали, купить пару шаров-миров… Вот этот, голубой! И золотистый! А может, фиолетовый? Цвет печали, ну и что? Она красивая… А золотистый?
    Что это? Будто кто-то наблюдает за ней, развернувшись из самой серёдки очередищи.     А может, вовсе не за ней, придумала! Нет, всё же смотрит он прямо сюда, парень, лет уже под двадцать, наверное. И смотрит как-то особенно…
    Томка снова, который раз, отворачивается, лукаво улыбаясь…Знает, что стоит ей чуть приподнять голову, и обжигающий взгляд как прожектором выхватит её из всех этих лиц и унесёт такую, какая она есть, взлохмаченную и раскрасневшуюся с мороза…
- Куда ты меня унесёшь? - хочется спросить девушке, и она впервые не отводит своего взгляда. - Кто ты?
    И он отвечает! Его удивительное лицо… лик, иконописный лик, сияет, а Томка даже чуть щурится от напряжения, боясь что-то пропустить. Это - настоящая жизнь - детство, встреча Нового года, Томка понимающе улыбается, как ей всё знакомо! И потом, что же случилось? Как всё заволокло огромной страшной тучей, и она ощущает на щеках его ли, своих, медленно заскользившие длинные слезинки… Томка пытается улыбнуться сквозь них: "Всё пройдёт…и снова появится свет! Вот увидишь! Увидишь!"
    И он появляется, золотистый сияющий! Это же - откровения её собственных необыкновенных снов, что доверялись лишь дневнику, это же…
    Он умолкает, а звёзды-глаза будто вбирают её всю, спрашивают, и она, не промедлив, отвечает ему: "Да!"
    Тут происходит непредсказуемое, уменьшенная очередь выпрямляется, подбирая своё последнее кольцо, открыв парня всего, довольно высокого и на коротких ногах, опирающегося на костыли…
- Так вот что с тобой произошло, бедный! - чётко проносится в Томкином проясненном сознании, - и сразу же откликается у того, другого… Отчаянно взглянув на девушку, и не дожидаясь только двух оставшихся человек впереди себя, он наскоро подбирает свои костыли и бежит к дверям…- Испугался жалости в её глазах? Да, скорее всего! На мгновение Томка словно прирастает к кафелю, только на одно мгновение, а затем срывается с него со всей резвостью своих юных ног… парня нигде нет, ни перед зданием, ни с другой стороны дороги…
- Не растаял же он? Не вознесся, в конце концов? - Машинально пробегает по пустынной улице ещё три квартала. - Такого не может быть, - лихорадочно пульсирует в виске, - он не мог далеко убежать с этими… на этих… Медленно, будто старушка, со спущенной курткой, Томка еле плетётся назад. И тут её осеняет, - за универмагом ведь между домами находится приличная ниша. Единственный возможный для него вариант…
    И уже рванулась было, но вдруг споткнулась на льду и замерла.
    Значит, всё это время, пока она его искала, он пережидал её там, всё видел и не вышел навстречу? Скорее всего, и сейчас ещё… Как же он посмел так поступить? После всего, что между ними произошло? После того, как она ему сказала: "да"? После того…
    Как посмел подумать, что из-за… больных ног станет меньше его любить? Если...если уже полюбила… Стоп, а как она подойдёт к нему? Как объяснит? Ему же будет стыдно! Нет, не идти, не открывать его убежища, если не верит! И не размазывать по лицу эти снежные слёзы… К своему троллейбусу, домой! До Нового года ещё оставалось целых полчаса…