Литературно-обозревательный журнал "Избушка"

(на примере романов Р. Олдингтона «Смерть героя» и Э.М. Ремарка «На западном фронте без перемен»)

Прежде чем начать непосредственное рассмотрение и сопоставление романов Р. Олдингтона и Э.М. Ремарка, необходимо прояснить значение термина «потерянное поколение».

«Потерянное поколение» (англ. «lost generation») - определение, применяемое к группе зарубежных писателей, выступивших в 1920-е гг. с произведениями, в которых отразились разочарование в современной цивилизации и утрата просветительских идеалов, обостренные трагическим опытом 1-й мировой войны. Выражение приписывается Г. Стайн. История литературы относит к «потерянным» поколение писателей, в чьем сознании Первая мировая война произвела сокрушительный переворот. Многие из них, как, например, Р. Олдингтон, Э. Хемингуэй, Э.М. Ремарк, принимали непосредственное участие в кровопролитных сражениях и затем использовали трагический опыт окопной жизни в первых своих книгах, определивших, так сказать, лицо поколения («Смерть героя», «Прощай, оружие!», «На Западном фронте без перемен»). Другие — по возрасту ли, по состоянию здоровья или по иным причинам — не попали на театр военных действий и переживали войну в «тыловых» обстоятельствах, что порою, как показал Олдингтон, было не менее страшно. Все они пережили внутреннюю катастрофу, наступившую в тот момент, когда пришло осознание подлинных причин и целей войны, когда возникло пусть еще не очень ясное понимание, за что именно было заплачено десятками миллионов жизней, страданием и кровью.

Однако понятие «потерянное поколение» можно трактовать шире. Это не только явление в литературе, не только группа писателей, но общее обозначение людей, вырванных из условий традиционного существования, отправленных на войну, которая не имела ничего общего с романтическим изображением её в книгах, и погибших за не понятную никому цель, либо вернувшихся, но вернувшихся людьми совершенно другими, лишившимися чего-то важного, что составляет основу счастливой размеренной жизни.

Как уже говорилось выше, тема «потерянного поколения» нашла отображение в творчестве разных писателей, среди них Э.М. Ремарк и Р. Олдингтон. Сопоставление их романов «На западном фронте без перемен» и «Смерть героя» интересно по нескольким причинам, одной из которых является вопрос: что может быть общего между героями, принадлежащими разным национальностям, разным социальным статусам и, главное, противоположным сторонам? Один сражается за страну-агрессора, развязавшую войну и проигравшую её, а другой относится к стану стран-победителей? Однако общее есть, и общего более чем достаточно. Это подтверждается тем фактом, что при чтении произведений часто возникает впечатление, что оба персонажа – это не два разных человека, а один. Очень часто то, что видит один, совпадает с тем, что видит другой. Очень часто мысли и эмоции одного созвучны эмоциям и мыслям другого. Не говоря уже о том, что и счастливого возвращения домой не дожидается ни один, ни другой.

Для того чтобы глубже проследить развитие интересующей темы, а затем сопоставить формы её реализации в названных романах, необходимо рассмотреть, как изображено «потерянное поколение» в каждом из них.

Сюжет романа Олдингтона «Смерть героя» определяется судьбой молодого англичанина, родившегося с началом 20 века и погибшего на одном из фронтов Первой мировой войны. Композиция произведения имеет кольцевую структуру: пролог по существу является эпилогом - в нем сообщается о гибели главного героя, Джорджа Уинтерборна. Однако реакция близких, которым сообщается трагическая весть, не соответствует ситуации: «Новость эта была встречена с таким равнодушием, и забыли Джорджа Уинтерборна с такой быстротой, что даже он сам удивился бы…». Для них смерть Джорджа – это не смерть героя, да и, собственно, она лишена смысла. Вся бессмысленность этой гибели, пишет Ивашева, становится понятной лишь после того, как в ретроспективном движении раскрывается предыдущая жизнь Уинтерборна, а через неё – картина общественной жизни Англии в первое десятилетие века.

Итак, роман можно условно разделить на две большие части. Первая часть – это семейная хроника, история нескольких поколений семьи Уинтерборнов, рождение и взросление Джорджа. Анализируя её, нельзя не вспомнить о традиции английского романа 19 века, а именно о произведениях У. Теккерея. Семейство Уинтерборнов – типичное добропорядочное семейство. «Это была благополучная буржуазная семья со средствами», часто вздыхавшая «о каком то былом великолепии, о каких то никогда не существовавших благородных предках». Ввиду своеобразного воспитания мужской половины семьи, материального положения и женской «предприимчивости» именно женщины занимают главенствующее положение и принимают как важнейшие решения, так и любые, самые незначительные: «Разве могла дорогая мамочка уступить добрейшему папочке хотя бы подобие власти, хотя бы крохи почета в рамках Ограниченной Семейной Монархии?». Главной – и единственной – областью, где мужчинам Уинтерборнам (в частности, отцу Джорджа) «разрешалось» проявлять себя свободно – это литература, да и то с оговоркой – «Если Литература окажется занятием невыгодным и себя не окупающим, то <…> ему придется «практиковать» более прилежно и извлекать из своей практики больше дохода». Олдингтон, отмечает Ивашева , умеет убедить читателя в типичности уродливых отношений, которые он рисует. Нравы «добрейшего папаши» и «дражайшей мамаши» - не исключение, а печальное правило и неразрывно связаны с общественным строем Британии того времени.

Джордж – уже третье поколение семьи Уинтерборнов из представленных в романе. Он является «современником» самого Олдингтона, родившегося в конце века, и, может быть, это отчасти облегчает задачу писателя – отобразить конфликт старого и нового поколений, конфликт отцов и детей. Джордж – возможно, причиной этому его возраст, увлечение искусством – хочет изменить ситуацию. О серьезности его намерений, о том, что позиция его действительно противопоставлена позиции «отцов» говорит хотя бы тот факт, что «он терпеть не мог свою мамашу, за последние пять лет своей жизни он едва ли виделся с нею раз в год».

Однако Олдингтон не испытывает иллюзию по поводу «текущего положения дел» в Англии. Англия прошлого «в чем то неправдоподобная, бесконечно далекая от нас; а во многом — такая близкая, до ужаса близкая, сегодняшняя. Англия, чей дух окутан плотными туманами лицемерия, благополучия, ничтожности»[3, 7]. Так ли уж отличается, в действительности, жизнь Джорджа и его друзей от жизни их родителей, если не учитывать новых деталей его существования, являющихся в чём-то данью моде, в чём-то максимализмом молодости? Так, Элизабет, горячая «поборница свободы» немедленно забывает о своих смелых взглядах, когда речь идёт о предполагаемой беременности, а сам Джордж, желая соответствовать теории свободных отношений, ни в чём не ограничивает её, уже свою супругу, не замечая при этом, что становится при этом рабом, причем не только жены, но и любовницы, женщины также достаточно эмансипированной, тем самым повторяя судьбу отца-«подкаблучника». Джордж также копирует и увлечение родителя искусством, однако делает его не побочной деятельностью, но основным занятием, тем не менее и сфера искусства – как и сфера чувств – разочаровывает его, он считает, что «художник, как и всякий человек, должен делать свое дело возможно лучше и не поднимать при этом лишнего шуму» и что «разбираться в искусстве и самому работать в какой либо его области значит прежде всего совершенствовать свой ум, остроту восприятия, богатеть опытом, делать свою жизнь все ярче и полнее. Сплетнями, нелепым чванством и стремлением во что бы то ни стало сделать карьеру ничего этого не достигнешь». В таком состоянии, несколько растерянный и запутавшийся, Джордж попадает на войну.

Джордж-солдат это совсем не тот Джордж, знакомый читателю по предшествующим главам. На фронте он, конечно, вспоминает и о Элизабет с Фанни, и о прочих делах, но также задумывается о вещах, которые в мирное время его почти не волновали. Он думает о бедности, забастовках, социальном неблагополучии, размышляет об истоках и причинах войны. «Не физическая усталость больше всего тяготила Уинтерборна <…> Тяжелей давалось душевное потрясение, внезапный переход из той среды, где выше всего ставились ценности духовные, в среду, где их по невежеству презирали». Тяжело попадание из привычных условий жизни на войну, но не менее сложно возвращение – хоть и на короткий срок – обратно. Система ценностей Джорджа переворачивается с головы на ноги, глядя на других отпускников, он думает: «Вот это — люди. В них было что то глубоко мужественное, какая то большая чистота и притягательная сила, один их вид придал ему бодрости. Они побывали там, где никогда не бывали ни одна женщина и ни один слюнтяй, таким бы там не выдержать и часа». Теперь он оценивает окружающих именно с точки зрения участия-неучастия в войне. В обществе прежде близких по духу людей он чувствует себя чужим и даже неприятным: «Так утомительно слушать их небрежно изысканную болтовню», «Фанни полна сочувствия, но и на нее, как видно, он наводит скуку», «все здесь по горло сыты войной, о которой непрестанно твердят газеты и все вокруг; они хотят забыть о войне».

Неприятие войны, постоянного видения смерти, непонимание своей роли во всем происходящем – всё это откладывает свой отпечаток на психологическое состояние Джорджа. Разум, эмоции не выдерживают пресса, и нелепая, заведомо выигрышная схватка с неприятелем становится для него последней. Однако в каком-то смысле гибель Джорджа произошла гораздо раньше, а именно тогда, когда он сменил штатский костюм на военную форму. Для людей, оставшихся в Лондоне мало что изменилось, прежним осталось и отношение к Уинтерборну. Никто из них не видит, насколько изменился он за короткий срок. Новый Джордж, прошедший войну, повидавший много такого, чего не смогли бы полноценно описать «люди искусства», не нужен. Никто не знает, что стало бы с Джорджем, выживи он и вернись обратно, может быть, он и смог бы приобщиться к мирной жизни и жить по законам «цивилизованного» общества. Однако Олдингтон «лишает» Уинтерборна такой возможности. Герой был «переработан» войной, он принадлежит ей, и, следовательно, с окончанием кровопролития, должен исчезнуть и он.

Таким образом, после выделения основных вех жизни Джорджа легко обнаруживается момент перелома, когда из представителя обычной, подающей надежды молодежи он превращается в представителя «потерянного поколения», не нужный в таком качестве ни себе, ни кому-либо ещё.

Роман Ремарка «На западном фронте без перемен» структурой отличается от рассмотренного выше произведения. Это не повествование, построенное по схеме «жизнь до войны – жизнь во время войны», а дневниковые записи, относящиеся только к периоду военных действий. Так, книга представляет довольно разрозненные записи Пауля Боймера, касающиеся как его самого, так и его близких и однополчан.

В романе присутствует две сюжетные линии: одна – внешняя – история того, как война забирала вчерашних школьников одного за другим, другая – внутренняя – линия нарастания в Боймере чувства протеста против всего происходящего. Как проявляет себя этот протест?

Читатель немного сможет узнать о прежней жизни Пауля, но вполне может восстановить её по некоторым деталям. Он ещё совсем молод, однако молодость эта только номинальна: «Я молод, но все, что я видел в жизни, - это отчаяние, смерть, страх и сплетение нелепейшего бездумного прозябания с безмерными муками», Пауль и его однополчане вообще лишены возраста: «Мы беспомощны, как покинутые дети, и многоопытны, как старики, мы стали черствыми, и жалкими, и поверхностными». С одной стороны, как 20-летний юноша он любит и подурачится, и повеселиться, но с, другой стороны, мысли его наполнены горечью человека старого, много повидавшего. Так, не имея возможности жить и взрослеть «как положено», Пауль вынужден вырабатывать иную стратегию выживания, а единственным способом выжить является уподобление животному. Война, пишет Лейтес , отбрасывает человека как общественное явление к биологическому состоянию, ему приходится вернуться к самому простому: «Если, отправляясь на передовую, мы становимся животными, ибо только так мы и можем выжить, то на отдыхе мы превращаемся в дешевых остряков и лентяев. Это происходит помимо нашей воли. Мы хотим жить, жить во что бы то ни стало; не можем же мы обременять себя чувствами, которые, возможно, украшают человека в мирное время, но совершенно неуместны и фальшивы здесь». Война затягивает человека, парализуя его волю и убивая человеческое начало, превращает его в зверя . Чувства для солдат – это связь с прежней жизнью, а любые «сантименты» наталкивают на мысли о чем-то страшном, необъяснимом: «Положение у нас отчаянное, и мы не можем подолгу разводить сантименты <…> нам же приходится смотреть на вещи просто, другого выхода у нас нет. Настолько просто, что порой, когда мне в голову забредет на минутку какая-нибудь мысль ещё из тех, довоенных времен, мне становится прямо-таки страшно».

Однако спокойствие это деланное, и иногда прорывается в словах Пауля злость – злость, переходящая в ненависть. Те отрывки, что касаются его размышлений об истоках войны, о предполагаемой судьбе по её окончании, наполнены экспрессией: «Я вижу, что кто-то натравливает один народ на другой и люди убивают друг друга, в безумном ослеплении покоряясь чужой воле, не ведая, что творят, не зная за собой вины <…> Что скажут наши отцы, если мы когда-нибудь поднимемся из могил и предстанем перед ними и потребуем отчета?». Так, с не меньшей экспрессией, на страницах романа говорится о возможном послевоенном будущем: «Долгие годы мы занимались тем, что убивали. Это было нашим призванием, первым призванием в нашей жизни. Всё, что мы знаем о жизни, - это смерть. Что же будет потом? И что станется с нами?». Как и Джордж Уинтерборн, Пауль чувствует себя ненужным, лишним: «Перед нами есть старшее поколение <…> а за ним подрастает поколение, напоминающее нас, какими мы были раньше; и для него мы будем чужими, оно столкнет нас с пути. Мы не нужны самим себе, мы будем жить и стариться – одним приспособятся, другие покорятся судьбе, а многие не найдут себе места. Протекут годы, и мы сойдем со сцены». Он смиряется с этим знанием и не боится его осуществления: «Я так одинок и так разучился ожидать чего-либо от жизни, что могу без боязни смотреть им [годам] навстречу».

Смерть Пауля, как и смерть Джорджа, внезапна и лишена героического подтекста. Он погиб в последние дни войны, когда миссия его как солдата – а, следовательно, и как представителя своего поколения - была завершена.

Ремарк в своем романе позволяет увидеть состояние юного солдата не со стороны, а как бы изнутри, он предоставляет герою возможность высказаться, пусть путано, но искренне, и всё – начиная с лексики и заканчивая эмоциональным тоном – говорит о внутренней опустошенности Пауля.

Итак, какие же выводы из вышесказанного можно сделать? Как уже говорилось в начале, герои этих произведений – представители двух противоборствующих сторон. Однако судьбы у них, в общем-то, одинаковы. Оба они стали заложниками своего долга, своих обязанностей. Однако долг не может дать ответов на многие вопросы, осознание его не может спасти от пуль, а безупречное исполнение обязанностей не может дать прав – прав на новую жизнь, счастливую и беззаботную, в которой не будет места жутким воспоминаниям. Напротив, солдаты отвергаются обществом, куда они хотели бы вернуться, они уже мертвецы, а «Живым надо решительно ограждать себя от мертвецов, тем более — от мертвецов навязчивых». Отдав свою юность – а то и жизнь – во славу отечества, молодые подданные не получали ничего взамен, но становились жертвой во имя политики и частных интересов.

Так, общество добровольно отвернулось от многих тысяч молодых людей, закрылось от них, отказало в помощи. «Потерянное» поколение можно, в таком случае, назвать также и «отвергнутым».

Понятие «потерянное поколение», как видно из анализа произведений, - понятие вненациональное, то есть точно так же мог чувствовать себя человек любой национальности, втянутый в военные действия. «Потерянное поклонение» - это термин, призванный охарактеризовать особое душевное состояние людей, принимавших участие в сражениях, а именно ощущение абсолютной ненужности и вычеркнутости из истории мирной жизни.