Екатерина Бурова
Рождественские встречи
Рождество – день особый. Во всем мире он приходится на период новогодних каникул (на Западе – открывает его, у нас - закрывает), однако многими воспринимается как более значимый праздник, чем день, знаменующий проводы старого года и приход нового. Это неудивительно – за всю историю существования торжества Новый год праздновался, когда только душе и природе угодно – в марте, сентябре, январе. Праздновался по-разному – с елками, без елок, с гуляниями, тихо-мирно, в семейном кругу, как-то ещё. Новогодние традиции впору в Книгу рекордов записывать – столько их, разумных и не очень.
Иное дело – Рождество. Пришедшее в мир не по желанию отметить начало нового витка календарного цикла, а как день, ознаменовавший собой рождение чуда.
Наиглавнейший церковный праздник давно стал государственным, да и мало кто из приверженцев христианской конфессии не празднует этот день.
Разумеется, рождественское таинство, как явление общекультурное, не могло не найти отражение в литературе, а уж о значимости этого праздника говорит количество произведений, где Рождество является или фоном, или сюжетообразующим элементом.
Пожалуй, особенно в этом преуспели европейские и американские писатели.
Одной из самых любимых детских сказок, которую если и не читали на ночь, то лицезрели на экранах телевизоров или сценах театров, является, несомненно, «Щелкунчик и Мышиный король» Гофмана. Кого не приводила в умиление вариация вечного сюжета «Красавица и чудовище», где прекрасный юноша, обращенный посредством черной магии в деревянного зубастого уродца, взывает о помощи к юной героине, а после превращает сказку в жизнь. Пожалуй, более поэтично и не так запутанно эта история рассказана в мультфильме с музыкой Чайковского. «Щелкунчик» - не просто сказка – не случайно её действие начинается под Рождество. Стиль Гофмана, умеющего писать хорроры не хуже наших современников, пусть и подслащенные романтическими завитушками. Переход от реальности ко сну, к битве между куклами и мышами свойственен скорее мистическим романам, нежели детским историям. И все же это сказка – о силе любви, о мистической власти Рождества, благоволящего к встрече двух будущих возлюбленных.
Другая мрачная сказка о всепобеждающей силе любви со счастливым концом – «Снежная королева» Андерсена. Лейтмотивом сказки идет двустишие из песенки:
Розы цветут... Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.
Целый год длятся странствия Герды, но, в конце концов, обретая союзников, благодаря искренности и очарованию своего чувства, она всюду находит помощников и спасает Кая. И хоть первый праздник года упоминается вскользь, магия Рождества чувствуется в финальной сцене, где силы зла теряют свою власть и добро торжествует.
Эстафету по созданию святочных история подхватил Диккенс своими «Рождественскими повестями», одна из которых была совсем недавно экранизирована. История создания этого сборника достаточно необычна, хотя для самого писателя не может считаться слишком необычной – при его любви к детям.
В феврале 1843 года ученый экономист Смит, представитель прогрессивной английской интеллигенции, член правительственной комиссии по вопросам детского труда, попросил Диккенса, как писателя, пользовавшегося всенародной популярностью и уважением, выступить в печати за проведение закона об ограничении рабочего дня на заводах и фабриках (в то время дети трудились наравне со взрослыми – 12 часов 6 дней в неделю). Он сообщил Диккенсу поистине потрясающие данные о чудовищных условиях труда фабричных рабочих и в частности факты об эксплуатации детей на промышленных предприятиях. Диккенс полностью разделял взгляды Смита и его прогрессивных единомышленников и согласился написать памфлет "К английскому народу, в защиту ребенка-бедняка", но затем отказался от этого намерения, решив выступить с протестом против эксплуатации не как публицист, а как писатель.
Рождество - любимый традиционный праздник англичан - связано для Диккенса с определенными нравственными представлениями, в частности с иллюзией примирения врагов и забвения обид, установления мира и доброжелательных отношений между людьми, к каким бы классам они ни принадлежали.
"Рождественские повести" были задуманы Диккенсом как социальная проповедь в занимательной художественной форме. Воздействуя посредством образов и ситуаций своих святочных сказок на эмоции читателей, Диккенс обращался с проповедью как к "бедным", так и к "богатым", ратуя за улучшение "доли бедняка" и стремясь к нравственному "исправлению богачей".
Надежда исправить веками формировавшийся уклад с помощью текстов – наивна. И все-таки «Рождественские повести» не канули в лету, не превратились в политический памфлет, а стали ещё одним рождественским чтивом.
Из пяти больших повестей, помещенных в настоящем томе, только первая целиком посвящена празднику Рождества. К митеру Скруджу (да-да, тому самому, которого в детстве все запомнили как мистера МакДака) в рождественскую ночь приходят 3 духа. Первый показывает Скруджу его детство, когда будучи маленьким, он оказывается одиноким, никому не нужным, и предается мечтам. Эти безрадостные картины вызывают у героя слезы. Второй дух демонстрирует герою современное Рождество, которое празднуют в семье его бедного племянника, и он слышит, как говорят о нем, как желают счастья. Ну и, наконец, третий дух, благодаря которому Скрудж может увидеть, что произойдет после его смерти, когда люди, которых он ставил в пример, окажутся озабочены только его деньгами. «Последней каплей» станет визит Марлея, бывшего компаньона, который делится со Скруджем печалью, что не делал хорошего при жизни, а теперь раскаивается. Как и положено, это путешествие вкупе с визитом способствует перерождению Скруджа. Разумеется, случиться такое могло только в Рождество.
Действие второй повести происходит под Новый год, в четвертой и пятой рождественские празднества даны лишь как эпизоды, в "Сверчке" святки не упоминаются вовсе. Однако это не помешало сложиться мнению, что Диккенс "изобрел Рождество", поскольку все повести объединены общим идейным замыслом и пропитаны общим настроением.
Иначе построена фабула известного рассказа О'Генри «Дары волхвов». В этом произведении нет духов, привидений, оживающий кукол – это, по сути говоря, бытовая зарисовка из жизни молодой семьи. Впрочем, нужны ли влюбленным эти чудеса, если они сами могут создать собственную сказку?
Дела решает продать свои прекрасные длинные волосы, что на вырученные деньги купить подарок мужу на Рождество – элегантную цепочку для часов, которой мог бы позавидовать любой джентльмен. Не долго она сомневается – доставить приятное любимому в такой день для неё важнее, чем какие-то волосы, пусть они и составляют один из секретов её очарования. А что делает Джим? Он расстается со своими часами, чтобы осчастливить подарком жену – как пойдут её локонам эти прекрасные гребни!
Каламбур, совпадение – можно назвать как угодно, но в такой день разочарованным уйти не может никто, и супруги счастливы – они получили подарки намного более дорогие, нежели цепочка или заколки, - уверенность в друг друге и готовностью к самопожертвовании ради другого. Спасибо Рождеству!
Традиция писать о Рождестве присутствует и в русской литературе.
Самое известное произведение на эту тему, пожалуй, - «Ночь накануне рождества» Гоголя – нечто среднее между сказкой и быличкой. Это, наверное, один из немногих литературных примеров, демонстрирующих своеобразие славянской, православной ментальности. Праздник что ни на есть христианский, а главные участники действа – существа демонические, ведьмы. Да и поступки их далеки от праведнических. И тем не менее эта фольклорная стилизация уверенно занимает лидирующие позиции в хит-параде русских рассказов о Рождестве.
Другой пример былички – несколько морализаторская история «Под рождество обидели!» Лескова, где центральной темой становится прощение и милосердие. Воры используют маленького мальчика, чтобы забраться в дом богатого купца и поживиться перед праздником. Но все пошло не так, воры сбежали, а невольный преступник по падает в руки охранников правопорядка. Но ограбленный купец проявляет доброту, свойственную, скорее, сказочным героям – он берет мальчика в свою семью, воспитывает как родного сына, а после выдает за него родную дочь.
О везении, случайно стечении обстоятельств повествует и Куприн в рассказе «Тапер». Маленький Юра Азагаров праздничную ночь проводит, работая тапером на семейном торжестве. Но даже играя легкую музыку без претензий он не может спрятать свой талант пианиста и оказывается вознагражденным – знаменитый композитор Рубинштейн берет его под свою опеку, обеспечивая Юрию «зеленый свет в большую музыку».
Несмотря на разнообразие сюжетов – кто-то выбирает откровенно сказочную фабулу, кто-то идет путем реализма, рождественские произведения несут в себе несколько основных идей: добро всегда побеждает зло, а в святочную ночь делает это наиболее эффектно; человек всегда может остановиться, пересмотреть и переоценить свою жизнь и выбрать новый путь; ну и – в жизни всегда есть место маленькому чуду.