|
Юлия Суздальская Катарин на золотом лугу Первые солнечные полосы пролегли на осенней лужайке, усыпанной маргаритками небывалой тигровой расцветки; бурые тени отшатнулись в лес, прячась в переплетении резных кленовых листьев; неслышно, неощутимо заползла пестрая змея на поросший мхом камень и приютилась меж его трещин, подставляя под свет и тепло сверкавшую словно гладь реки шкурку. Катарин устроилась поудобнее на мягкой пожелтелой траве, поднесла к губам тростниковую флейту и заиграла протяжную мелодию, приветствуя разгоравшийся день. Музыка легкой птицей неслась над золотой поляной, над темным лесом, прозрачным в утренних лучах, достигала неба цвета бледной лазури и шепотом, дальним эхом, возвращалась обратно, зачарованная самой собой и тонким горьким ароматом печали своей рыжеволосой создательницы. Катарин задумчиво прижимала тонкие пальцы к хрупкому инструменту, забывая о глухой, уносящейся вдаль тоске. Время застыло от удивления совершенством музыки и тихо присело рядом, стараясь не отвлекать своей назойливостью и поспешностью. Шорох прошелся по заволновавшейся траве, и Катарин недовольно подняла глаза на пришельца. Волк с черной, присыпанной пылью шкурой, словно побитая собака полз по земле, оставляя за собой след из темной блестящей крови. Катарин, не прерывая мелодии, наблюдала, как медленно и тяжело поднимается зверь на лапы, шатаясь, проходит еще несколько шагов, падает на землю и, собираясь с силами, вновь пытается поднять искалеченное тело. Прекрасная мелодия струилась по поляне, растворяясь в свежем воздухе. Волк тяжело опустился у ног Катарин, уткнулся сухим носом ей в колени. - Катарина, - прошептал оборотень, - Катарина, спаси меня… Она недоуменно подняла бровь, не опуская флейты. - Катарина, - волк лизал ее ноги шершавым горячим языком, густая вязкая кровь текла из его пасти. - Я умоляю тебя… Я прошу тебя, Катарина… Помоги мне… Рыжеволосая музыкантша дернула обнаженным плечом, словно поражаясь нелепости происходящего. - Старый барон, проклятый подагрик, ночью услышал нас… Кметы сбежались со всей округи… пропороли мне брюхо… Устроили настоящую облаву, до сих пор не утихнут, шныряют по лесу… - слабея, выдохнул оборотень. - Катарина, заклинаю тебя всеми твоими богами, помоги! Раньше ты никогда не была так жестока… Песнь флейты резко оборвалась. - Да, я была слишком добра к тебе, Габриель, неоправданно добра, – горько усмехнулась она. - Но мне надоело терпеть твои выходки, будь добр, ограничься лишь тем, что пачкаешь мои колени, и не порть мне вид на долину. - Я оставлю ее ради тебя, клянусь! Я сделаю что угодно… - Она меня не волнует, на ее месте могла быть любая. Уходи, Габриель, наслаждайся своей свободой, ты заслужил то, что с тобой случилось. - Но я же умираю, - оборотень затих у ее ног. Тело волка начало меняться, густая жесткая шерсть пригладилась, словно ежовые иглы, открывая бледную человеческую кожу. Истекающий кровью мужчина дышал хрипло, с трудом втягивая теплый осенний воздух. Он потерял сознание, а Катарина все так же неотрывно глядела на него, теребя в руках замолчавшую флейту. Наконец она протянула ладонь над залитой кровью грудью и волшебство, столь же естественное, сколь и невозможное, сорвалось с ее пальцев, радужными изумрудными каплями пролилось на страшные раны мужчины, впитываясь легко, словно живительный сок. Мужчина открыл серые глаза, пошевелил рукой, не веря своим ощущениям, поднялся и ощупал место недавнего ранения. - Катарина! – радостно воскликнул он. – Ты все-таки спасла меня! А я уже и не надеялся больше … - Покуролесить? – ехидно заметила рыжеволосая. - Ты не представляешь, как хочется после такого жить, куда-то бежать, что-то делать, - он задыхался от восторга, от неимоверного облегчения, от ужаса перед обошедшей стороной смертью. - О боги, Катарина, как мне тебя благодарить? Мужчина упал на колени, взял свободную руку Катарины, принялся покрывать горячими поцелуями ладонь. Рыжеволосая флейтистка благосклонно позволяла дарить ей ласку, улыбаясь задумчиво и печально. - Что это? – удивленно спросил Габриель, отнимая губы. На мягкой золотистой ладони лежал большой перстень из узловатого, словно сплетенного в несколько кос, темного дерева. - Надень, - велела Катарина. - Но… - попытался возразить оборотень. - Ну же, - приказала она. Мужчина подчинился. Перстень был грубый и неприятный, больно оцарапавший кожу. - Зачем? – спросил он. - Отнеси своей баронессочке, да не тяни, - ответила Катарин. - Ты хочешь, чтобы я… - ужаснулся Габриель. - Именно, - кивнула она. – Ты сказал, что сделаешь для меня все - так ступай, оставь ей что-то на память. Больше она тебя не увидит. - Как же облава? - Я верю, что ты пройдешь. – Катарина откинула волосы с лица. - Давай же, времени осталось мало. - Катарин, но почему? Я не понимаю. - Я же тебе объяснила, - лесная музыкантша улыбнулась, - вы оба это заслужили. - Я скоро вернусь. - Думай так. Мужчина опустился на землю и уже черным волком потрусил через луг, залитый солнечным светом. Катарин провожала его долгим взглядом. Яд бурлящим огнем выжжет его кровь, постепенно дойдет до кости, но сначала медленно, исподволь всосется в тело… Так медленно, что, возможно, даже девушка успеет примерить кольцо, хотя она не так и важна… Но это все лучше, чем убирать мертвое тело, пропустив чудесный восход солнца на золотом лугу. Катарин поднесла флейту к губам и заиграла веселую мелодию, приветствуя наступающий день. |